Куряки открылись перед нами с вершины высокого пологого холма, и я не удержалась от изумленного вздоха — повсюду, куда ни глянь, простиралось необъятное разнотравное поле, заполоненное лошадьми и строениями. Село, если так его можно назвать, больше напоминало военный лагерь на привале — лошади паслись, резвились и перебегали с места на место, вокруг них суетились люди и собаки, тянулись телеги с мешками овса и возы с сеном; длинные конюшни чередовались с сельским хатками и огородиками, и только в центре было какое-то подобие площади, окруженной домами лавочного типа с пестрыми вывесками.
Ролар не поехал в жилую часть села, а начал петлять среди конюшен, сосредоточенно прислушиваясь — вернее, вдумываясь, словно сам не был уверен, кого или что он ищет, и рассчитывал на наитие. «На вампирье чутье»,— поправила я, и оно его не подвело: Ролар расплылся в радостной улыбке и уверенно свернул к дверям пятой по счету конюшни. Они были распахнуты настежь, стойла пустовали, но в конце коридора, в последнем загончике с левой стороны, кто-то возился, негромко бурча и размеренно швыряя на стоящую в проходе тележку комья конского навоза.
Волк принюхался, навострил уши, но рычать не стал. Ролар негромко кашлянул, прерывая бурную уборочную деятельность. Из стойла настороженно выглянул коренастый гном с вилами наперевес, подслеповато сощурился, пытаясь разглядеть три темные фигуры на фоне брызжущего солнцем проема, а затем испустил ликующий вопль, выронил вилы и кинулся нам навстречу.
— Упырь меня раздери со всеми моими потрохами! Ролар, старина, ты вернулся! — Низкорослый бородач подпрыгнул и повис у вампира на шее.— А я уж думал...
— Орум, дружище! — Ролар сердечно похлопал гнома по спине.— Я не так уж и стар, не прошло и шестидесяти лет с размена первой сотни!
Разжав объятия, гном соскользнул на пол и горячо потряс вампиру руку.
— Вот уж кого не чаял увидеть! Ходили слухи, что тебя... — Орум осекся, заметив меня с Орсаной.— А это что за красотки? Насколько я помню, ты никогда не таскал за собой двух девиц сразу, гы-гы-гы!
— Это не девицы, это злобная ведьма и кровожадная наемница. Ой! — Ролар схватился за виски, схлопотав две затрещины одновременно.— Я же говорил! Злобную кличут Вольхой, кровожадную — Орсаной. Эй, хватит распускать руки! Я же не отрицаю, что вы — красотки!
Мы замахнулись на него в третий раз, но передумали.
— Они знают, что я — вампир,— пояснил Ролар во избежание дальнейших недоразумений.
— О! — уважительно сказал гном, разглядывая нас с неподдельным интересом. Видимо, пытался угадать, чем мы заслужили такую честь. Потом перевел взгляд на волка, севшего у моих ног, и его глаза окончательно округлились.— Ну и дела...
— Дела,— подтвердил Ролар.— Надо кое-что обсудить.
— Так какого рожна мы тут торчим?! — опомнившись, с прежней энергией загрохотал гном.— «Серебряная подкова» давно открыта!
— Ничего не имею против,— ухмыльнулся Ролар.— Девочки, надеюсь, вы очень голодны? «Серебряная подкова» не балует своих клиентов изысканными блюдами и столичным сервисом. Правда, как ни странно, никто еще не отравился... точнее, не пожаловался...
Гном сорвал кожаный рабочий фартук, закинул его на дверцу стойла и завопил во всю глотку:
— Карька-а-а! Куда ты запропал, мракобесово отродье?!
— Здеся,— глухо, с достоинством проворчало над нашими головами. На балке, свесив одну мохнатую лапку и поджав другую, сидел, посверкивая красными огоньками непропорционально огромных глаз, средних размеров домовичок. Существо коротким ножиком строгало обрезок березовой чурки, придавая ему вид грубой ложки. Домовичок отложил незаконченную поделку, выпрямился, свесил вторую лапку и невозмутимо стряхнул опилки с мохнатого пуза прямо в обращенные к нему лица.
Гном, точно разъяренная моська, запрыгал на месте, осыпая домовичка замысловатой бранью, в которой помянул добрую сотню родственников нечистика, а также обстоятельства, при которых Орум мечтал бы увидеть их всех в фобах.
— Чаво тебе, бородатый? — невозмутимо пробурчал домовичок, вклиниваясь между гномьим выдохом и вдохом.— Чаво кудакаешь, чаво мастеровать не даешь? Не видишь — имуществом обзавожусь, давешнее-то совсем в щепу рассохлось, молоко хлебать несподручно.
— Я тебе щас как похлебаю — из ушей потечет! А ну, слазь живо! Работа для тебя есть!
— Чаво надыть-то? — лениво поинтересовался домовичок, обеими ручонками вычищая живот от мелких стружек, которые опять-таки летели вниз, не улучшая гному настроения.
— Конюшню дочисть да свежей соломкой присыпь, чтоб ввечеру кони на сухое и чистое вернулись!
— А чаво мне за это будет? — трудоголизмом домовичок определенно не страдал. Мелкие домовые бесята совершенно незаслуженно пользовались в народе уважением, селясь в избах исключительно для собственного удобства, а вовсе не в помощь хозяевам, как те наивно полагали; допроситься от домовых каких-либо общественно полезных действий удавалось лишь после длительных уговоров и посулов, причем они были горазды хлебать не только из поставленного возле печи блюдечка, но и прямо из забытого на столе горшка, а то и бессовестно в оный наплевать. Особо нахальные домовые примерно раз в месяц разыгрывали перед хозяевами спектакль своего торжественного ухода с должности «избяного счастья», то есть увязывали ложку в узелок на палочке и неспешно, чтобы успели остановить" и задобрить, ковыляли к порогу. Тем не менее селяне благоговели перед этими поганцами, а на предложение изгнать зарвавшегося бесенка могли вытолкать за порог саму ведьму.
— Дуля с маком!
— А ватрушка с творогом? — Домовичок деловито облизнулся.
— Ах ты, вымогатель мохнозадый! Будет тебе ватрушка!
— С творогом? — дотошно уточнил Карька.
— С гхыром!!!
Шварк! Я не увидела, как домовичок спрыгнул вниз; только что он сидел на балке и тут же возник в недочищенном стойле. Не теряя время попусту, бесенок развил такую бурную деятельность, что навоз полетел из двери с утроенной скоростью.
— Пойдемте, пойдемте же скорей! — Гном, приплясывая от нетерпения, дернул Ролара за рукав.— Есть большой разговор, большая жажда и большой голод, а у нас очень мало времени, после обеда я должен ехать в Брас за овсом для лошадок!
— Что случилось, Орум? Что-то с Ле... Повелительницей? — заметно обеспокоился Рол ар. Гном метнул многозначительный взгляд в нашу с Орсаной сторону.
— Повелительницей?... Кхм-м... Ну ладно. Жива-здорова, если ты это хотел услышать. Вот только сбрендила окончательно. Постой, сядем за столик — расскажу все по порядку, а то натощак мысли путаются.
Нахмурившись, Ролар ускорил шаг. Мы едва поспевали за ним, гном вообще перешел на бег, но не жаловался, напротив — обогнал нас и первым распахнул перекошенную дверь старой-престарой избушки, по порожек ушедшей в землю и обросшей мхом до самой трубы.
Прибитая над дверью подкова с дуговой чеканкой «На счастье!» размерами напоминала хомут; в ее верхней части прилепилось ласточкино гнездо, а в нем благим матом орали только что вылупившиеся птенцы, завидев подлетающую родительницу. Мне подумалось, что если эта проржавевшая орясина свалится кому-нибудь на голову, счастье он обретет только в следующей жизни.
Пригнувшись, мы один за другим прошли под многообещающей подковой, чтобы окунуться в дымный полумрак корчмы. Гном спросил у подбежавшего мальчишки, свободен ли его любимый столик, просиял и завел нас в самый темный угол, подальше от двери и окон.
— Что сегодня на обед? Мясо есть?
— Рыба речная жареная, щи вчерашние, котлета «Сытная», бараньи ребра в чесночном соусе и капуста тушеная на гарнир,— равнодушно перечислила девица в засаленном, некогда белом переднике.
— Мне рыбу,— сказала я.
— А мне капусту с котлетой.— Орсана тщательно осмотрела стул, но все-таки села, хотя черное пятно в центре подозрительно напоминало плохо отмытую кровь. Волк забрался под стол и свернулся калачиком.
— А нам всего вместе, да побольше! — хохотнул гном.— Стой! Куда пошла?! И по кружке пива, конечно!
— Выкладывай,— потребовал Ролар, не дожидаясь выполнения заказа.— Что произошло в Арлиссе после моего... отъезда?
— Ну, сперва она рвала и метала... — Гном кашлянул и осекся.— В общем, Повелительница его не одобрила. Она никак не ожидала, что ты подчинишься ее дурацкому приказу.
— Какому приказу? — живо заинтересовалась Орсана.
— Ей нужен был свой человек в Легионе,— пояснил Ролар, взглядом призывая друга к молчанию. Я поглядела на вампира не менее красноречиво, но он предпочел казаться явным и бессовестным лжецом, нежели открыть правду.
— Шпион? — презрительно фыркнула девушка.— Так я и знала!
— Скорее, соглядатай,— смягчил определение Ролар.— Наблюдал, изучал, проникался духом, но у дверей не подслушивал и секретных карт не крал. И что дальше?
Не знаю, как Орсана, а я ему не поверила. Что это за «соглядатай», который не появляется в Арлиссе месяцами и, похоже, вообще не имеет связи с родной долиной?
— А дальше началась самая потеха... — Гном убрал руки со стола, давая расставить принесенные девицей блюда. От них исходил не самый приятный, но вполне съедобный запах.— Так вот, тут-то она и сбрендила. Стали ей повсюду мерещиться враги, заговоры, покушения. До публичных казней дело, хвала Великому Подгору, не дошло. Те, кто поумнее и, соответственно, поподозрительнее в глазах Повелительницы, дали деру при первых же признаках опасности. Более наивные дождались изгнания, остальные притихли, как мыши под веником.
Гном запрокинул кружку и ритмично забулькал пивом в глотке. Ролар хмуро барабанил по столу пальцами, переваривая услышанное. Орсана укусила котлету раз, другой, отодвинула на край тарелки и взялась за капусту. Моя рыба, напротив, оказалась совсем недурна — или же я проголодалась больше, чем думала. Съев несколько кусков, я привстала и потянулась за солонкой, а заодно незаметно посыпала тарелку с хлебом серым порошочком из щепоти.
Орум сосредоточенно зажевал пиво бараниной, бросил обгрызенное ребрышко под стол. Оттуда только хрупнуло.
— Потом ее пробило на врагов в мировом масштабе. Дескать, и люди ее распрекрасную долину не уважают, и эльфы как-то подозрительно ушами стригут, а уж гномы — те точно шпионят на Волмению! Троллей она всех повыгоняла еще с прошлого раза... ну, помнишь, когда ребята ее разыграли...
— Помню, помню. Ближе к делу.
— Изволь.— Гном печально заглянул в пустую кружку и пододвинул к себе миску со щами.— А тут еще советник новый у нее объявился. Какой-то из пришлых, никто в Арлиссе его не знает. То ли он ее науськивает, то ли просто такой дурак, что попустительствует,— стучак его знает. В общем, теперь в Арлиссе никого, кроме вампиров, не пускают. Смешанные семьи поудирали в Догеву и Леек.
— Леший знает что! — Ролар раздраженно, с громким стуком поставил кружку на стол, щи заплескались в тарелках.— Она вообще соображает, что делает? Ладно еще люди, но зачем нарываться на конфликт с другими расами?
— Спасибо,— ядовито сказала я.— Очень польщена.
— Я мыслю в экономическом масштабе,— отмахнулся вампир.— Из двадцати приезжающих в Арлисс торговцев десять — эльфы и дриады, шесть — гномы, трое — вампиры из других долин, и только один — человек. Одно дело потерять одного купца из двадцати, и совсем другое — девятнадцать!
— Ишь, как мы разбираемся в международной торговле,— ехидно протянула Орсана.— Что ж ты не пошел к Повелительнице в советники?
Ролар и Орум как-то странно на нее посмотрели, но ничего не сказали.
— Это все? — спросил вампир у гнома.
— Нет, не все. Мало того что у Повелительницы крыша поехала, так и у подданных не все дома! Поддерживают ее обеими руками, крыльями, клыками, в общем, чем ни попадя. Видел я на днях нашего общего знакомого, Коббера. Так он сначала сделал вид, что меня не узнает, а потом... потом... нет слов! Нет, ты представь, каков мерзавец? Он... он... не поставил своему старому другу и кружечки пива! — Орум задохнулся от возмущения. Не зная Всеобщего, по трагической гримасе и надрыву в его голосе можно было предположить, что злосчастный Коббер прикончил горячо любимую матушку гнома.
— Не переживай, Орум, я восполню эту трагическую потерю,— пообещал Ролар, звонко щелкнув пальцами над головой. Подскочивший к столу мальчишка ловко стряхнул с подноса две кружки пива, да так, что обе встали донцами на стол, а шапки желтоватой пены поползли вверх с угрожающей скоростью.
Орсана с ленивым интересом расковыривала принесенную котлету, вытягивая из нее лохмотья неопределенного происхождения.
— Теперь я понимаю, почему котлета называлась «Сытной»,— задумчиво сообщила она.— Один-два укуса — и ты понимаешь, что не так уж и голоден...
— Вчера на конюшне издох ледащий жеребенок,— подмигнул гном, со свистом втягивая пивную пену.— Я хотел оттащить его на скотомогильник, но кто-то меня опередил...
Орсана торопливо поставила тарелку на пол. Волк принюхался и одним движением языка сгреб котлету вместе с остатками гарнира.
Проходившая мимо разносчица нагнулась за пустой тарелкой; невозмутимость, с которой девица поставила ее на поднос вместе с прочей посудой, заставила меня содрогнуться. Надеюсь, они их хотя бы споласкивают?!
— Ой, какая собачка! — тем временем засюсюкала разносчица, присаживаясь на корточки рядом с волком.— А можно ее погладить?
— Можно... — устало разрешила я, откидываясь на спинку стула.— Только это не собачка, а волк, и чужаков он не любит.
Девица подскочила как ошпаренная, отдернула руку. Волк лениво проводил ее прищуренным взглядом и снова опустил морду на передние лапы.
— А ты сейчас в Арлисс? — невнятно поинтересовался гном, дожевывая обмакнутый в чесночную подливу хлеб.— Не советую... Особенно с ними...
Ролар кивнул на волка:
— У нас нет выбора.
— А... ясненько. Ну что ж, успеха вам. Дай хоть клок волос на память, в урне еще есть местечко!
— Шуточки у тебя... — поморщился Ролар и пояснил для недоумевающей аудитории: — Гномы сжигают своих мертвецов и хранят частичку их праха в общей погребальной урне. После сожжения покойного все друзья и родственники берут по одной щепотке пепла на память. Самым страшным оскорблением у гномов считается помочиться в погребальную урну врага...
— Поэтому урны приходится прятать, и как можно тщательнее,— подхватил гном.— Собственно, говоря, именно так я потерял две предыдущие...
Мы прыснули со смеху.
— Орум, я вот чего хочу спросить.— Ролар отставил пустую кружку и в упор посмотрел на гнома.— Ты не знаешь, кто и куда продает молодых лошадей, преимущественно гнедых, породы белорский рысистый? Меня интересуют партии больше десяти штук.
Ответ нас ошеломил.
За последние три месяца сто пятьдесят отборных жеребцов с Курякинского конезавода были проданы... в Арлисс.
— Что за ерунда?! — так и взвился Ролар.— Зачем нам лошади? К'яарды намного выносливее, резвее и умнее!
Я бы не стала утверждать столь категорично. Возможно, Смолка и была умнее обычной лошади, но использовала свой ум на редкость глупо.
— Увы, на к'яардов напал мор,— сокрушенно развел руками гном.— Барышник, приезжавший за лошадьми, жаловался, что их не успевают закапывать. Наши жеребчики повыносливее оказались...
— А кобылы, что — тоже дохнут? — обеспокоенно спросила я.
— Не знаю, но берут одних жеребцов. Заплатили за пятьсот голов вперед, перебили цены наших постоянных клиентов, теперь кони идут только в Арлисс.
Мы озабоченно переглянулись.
— Вы думаете, это связано с... — Я не стала договаривать, друзья и так прекрасно меня поняли.
— Не может быть,— решительно заявил Ролар,— совпадение! Они могли купить лошадей и раньше, три месяца назад, или вообще не в Куряках.
— А светло-гнедые или темные? — уточнил гном.
— Вроде бы самые обычные, рыжие.
— Наши лошадушки-то,— ухмыльнулся Орум,— мы единственные чистую линию разводим, следим и за статью, и за окрасом. Курякинских коней и клеймить-то не надобно, любой знаток с первого взгляда отличит.
— Я не знаток,— отмахнулся вампир,— а масть самая что ни есть распространенная, у каждого второго селянина такой Гнедко по полю плуг тягает.
— Ты что?! — возмутился гном.— Сравнил деревенских кляч с нашими скакунами! Да ты видел, как они вышагивают? Как шею горделиво изгибают? Как голову точеную держат? Почище иных королей!
— А уж какие яблоки аккуратные лепят — залюбуешься, так бы и съел,— угрюмо поддакнул Ролар.
Гном насупился и потянулся за третьей кружкой — Орсаниной. Наемница к ней не притронулась, да и сейчас возражать не стала.
— В любом случае в Арлиссе надо держать ухо востро,— заключила наемница, рассеянно пощипывая хлебную краюшку.— Не ложняки, так русалки с вампирами-расистами; леший знает, что хуже.
Ролар стиснул зубы, поигрывая желваками на скулах, но смолчал. У меня отлегло от сердца — хлеб ели все, и от купленного в Брасе жгучеяда никому плохо не стало. Смолке я, конечно, доверяла, но чем леший не шутит? Ролара и Орсану она видела каждый день, но с утра как-то странно на них косилась и старалась держаться поодаль. Очевидно, ей просто не нравился запах кошатины, который ощущала даже я. Похоже, ночью коты совершили подлую диверсию и пометили моим друзьям сапоги, причем так добросовестно и обильно, что намекать на гнусный дух было в высшей степени нетактично. Ребята и без того были очень даже в курсе.
— С русалками еще проблема,— хмуро добавил гном, стараясь не глядеть на удрученного Ролара,— посшибали кракенами все мосты, вплавь и вброд переправляться не дают, топят без разговоров. Вдоль рек рогатин упреждающих навтыкали, досок с надписями хулительными, о каких-либо переговорах и слышать не хотят. Леший знает, что на них нашло.
Вампир в сердцах стукнул по столу кулаком, пустив длинную трещину вдоль доски:
— Какого ляда?! Куда смотрит этот проклятый Данавиэль?
— Я его давно не видел. Никто не видел. Ты же знаешь, он и без того не слишком охотно шел на контакт с сухопутными, все только диву давались, как у тебя получалось с ним ладить. Ты зря уехал, Ролар. Ты единственный, кого она хоть иногда слушала. На тебе держалась вся...
— Хватит,— вампир резко встал, чуть не опрокинув стул.— Едем в Арлисс. Немедленно!
Полагаю, даже если бы нам вздумалось возражать, он не стал бы и слушать.
Границей Арлисса, в отличие от Догевы, была не Дорога, а река, заключившая долину в круглую петлю, Мы приехали не по тракту, а прямой тропинкой из Куряк, и пограничной заставы, равно как и вампиров вообще, поблизости не было. На том берегу впритык к воде начинался вековой лес, преимущественно дубовый, но ветер уже доносил сюда семена из Ясневого Града, и опушку оживляла молодая поросль белых ясеней, а у их подножия вовсю цвели ЕШе11 У1ге$1;а, золотые эльфийские колокольчики.
— Переправляться-то как будем? — хмуро поинтересовалась Орсана, натягивая поводья и спешиваясь за две сажени до кромки воды — уж больно красноречиво колыхались у берега бесформенные лоскутья, некогда бывшие одеждой.
Мостом, как и говорил гном, даже не пахло. Пахло тиной, тухлятиной и еще какой-то дрянью, .окрасившей воду в неестественный красноватый цвет.
Я потянула носом и авторитетно заключила:
— Вода отравлена.
— Это же река, Вольха,— неуверенно возразил вампир,— как ее можно отравить?
— Глянь, вода не движется. Видимо, ее запрудили в перекрестье петли, а затем влили несколько бочек отравы. Уже давно, иначе здесь было бы не продохнуть от разлагающейся рыбы.
Ролар как раз слезал с коня, придерживаясь за переднюю луку, но рука, дрогнув, соскользнула, и он кулем шлепнулся на землю. Повернул ко мне искаженное ужасом лицо:
— А как же русалки?
— Если они не удрали до возведения плотины, то им тоже не поздоровилось. А вот кракены могли выжить — и выжили, судя по тому, что мост по-прежнему отсутствует.
— О боги... — Вампир, не вставая, обхватил голову руками и уткнулся лицом в колени.— Как она могла?! За что?! У нас же были прекрасные отношения, мы всегда могли договориться, решить все вопросы миром...
Мы сочувственно молчали, так же прекрасно понимая, что без приказа или хотя бы ведома Повелительницы тут не обошлось. У воды зудела мошкара, с треском носились стрекозы, а вдалеке, среди редких камышей, кормилась утиная стайка. Невосприимчивая к яду живность, безмятежно снующая на фоне мертвой реки, производила более жуткое впечатление, чем если бы повсюду плавали русалочьи трупы.
По прошествии десяти минут Ролар взял себя в руки, глубоко вздохнул и поднялся. Лицо у него было неестественно спокойное, словно застывшее.
— Идти к главному мосту у тракта нет смысла — скорее всего, он тоже разрушен. Брода нигде нет, остается только вплавь.— Вампир начал было раздеваться, но я перехватила его за руку.
— Погоди, такие решения второпях не принимают. Откуда мы знаем, какой дряни туда налили? Может, через пару дней эти славные уточки дружно протянут ножки, наклевавшись околевших стрекоз?
— Но ведь посольство как-то переправилось на этот берег,— задумчиво сказала наемница.— Плот пустили или там временный мостик навели, в одно бревнышко.
— Лично я не рискнула бы перебираться через реку по бревнышку, если до этого кракен развалил каменный мост. Ролар, а в Арлиссе есть «эффект черновика»?
— В пределах долины, за реку он не распространяется.
— А маги?
— Год назад не было, и сомневаюсь, что появились, раз долина закрыта для иных рас.
— К каковым, кстати, относимся и мы с Вольхой,— напомнила Орсана.
— Повелители и Хранители могут приходить в долины, когда им заблагорассудится, и приводить с собой кого угодно,— отмахнулся Ролар.
— Ну да,— мрачно поддакнула я,— если у Стражей Границы нет привычки делать предупредительный выстрел в живот, а потом спрашивать, кого леший принес.
— Страж на то и Страж, чтобы издали отличать своих от чужих. Ты лучше думай, как нам попасть на ту сторону!
— Ну и придумаю.— Я повнимательнее пригляделась к реке. Не такая уж она и широкая, саженей двадцать пять, к тому же — стоячая, должно получиться. Спустившись к воде, я присела на корточки, закрыла глаза, несколько минут помолчала, сосредотачиваясь, а затем тихо, нежно, одним длинным свистящим словом выдохнула заклинание. От моих разведенных рук покатилась прозрачная, искрящаяся дорожка. Коснувшись того берега, она ослепительно полыхнула зеленью и исчезла.
Очень довольная результатом (я впервые применяла заклинание моста на настоящей реке, а не между двумя табуретками в школьной аудитории), я отступила назад и картинным жестом ярмарочного зазывалы пригласила друзей начать переправу.
— Что, прямо по воде? — недоверчиво уточнила Орсана.
— Ну да. Ведьма я или нет? Иди, не бойся.— Я демонстративно ступила одной ногой на воду, перенесла на нее вес тела, пару раз качнулась туда-сюда и шагнула обратно на берег. Дорожка с честью выдержала испытание, во время него став если не видимой, то угадываемой — с обеих сторон неподвижной полосы побежали мелкие волны.— Да, и глаза коням завяжите, чтобы не взбрыкивали.
На время колдовства я неосмотрительно выпустила поводок и, пока друзья рылись в сумках в поисках подходящих тряпок, волк по собственному почину решил взять на себя роль первопроходца. Дорожка слегка пружинила под его лапами, а ближе к середине легонько завибрировала, хлопая по воде, как длинная гибкая доска, опирающаяся только на концы.
— Главное — не торопитесь,— заключила я, наблюдая за волком, размашистым прыжком одолевшим последнюю сажень,— тогда она будет меньше качаться. Но и не останавливайтесь, иначе «мостик» начнет проседать и распадаться под ногами,
Орсана потрепала Венка по шее, чтобы скрыть волнение, взяла жеребца под уздцы и решительно шагнула на дорожку. Девушка и конь, аки посуху топающие по воде, вполне могли дать начало прекрасной легенде о младых невинных девах и игреневых единорогах, доведись поблизости какой-нибудь впечатлительный менестрель. Или очередной зловещей байке про вампиров, коим, упырям проклятущим, и река не помеха — Ролар на всякий случай выждал, пока. Орсана достигнет того берега, и повел Карасика следом.
Я замешкалась, растерянно почесывая в затылке — колдовской резерв опять был в норме, восстановившись еще быстрее, чем в прошлый раз. Да и истощался ли он вообще? Эх, жаль, сразу не проверила... Погруженная в раздумья, я невесть зачем вскочила на лошадь, и та привычно тронулась с места. Когда я опомнилась, было поздно: Смолка уже трусила через реку, ухитряясь так мягко и продуманно ставить копыта, что мостик почти не раскачивался. Соответственно не было и ряби по краям, но кобыла уверенно шла вперед, словно по настоящим доскам. Несколько секунд я обреченно жмурилась, ожидая громкого плюха, а затем сообразила, что раз эта паршивка чует магию, то вполне способна и видеть ее.
Мы только-только миновали середину реки, как прозрачная дорожка выпучилась трехсаженным горбом и ровная поверхность превратилась в крутой спуск. Смолка, не удержавшись, осела на задние ноги, и мы с визгом покатились вниз, как на саночках с ледяной горки. За спиной что-то выло, сопело и плескалось, Ролар и Орсана доблестно (то есть обнажив мечи и не поворачиваясь к реке спиной) разбегались в разные стороны, а волк, взъерошившись и оскалившись, припал к земле. Будь у нас глаза на затылке, мы со Смолкой визжали бы еще громче: вынырнувший из омута кракен попытался цапнуть нас саблевидными зубами, но немного промахнулся и в пасть ему угодила дорожка. Несущийся к поверхности змей набрал немалую скорость и выскочил из воды на треть серебристо-зеленого тела, оттянув дорожку, как стрела тетиву. Что произошло дальше, нетрудно догадаться — я и лошадь кубарем вылетели на берег, а крайне озадаченного кракена с удвоенной скоростью понесло вниз, затем снова дернуло вверх и опять вниз, словно висящую на струне прищепку. После пятого или шестого колебания «струна» угомонилась, змей разжал зубы и медленно затонул, сведя на нос выпученные глаза и безвольно вихляясь всем телом.
Смолка по инерции проехала несколько саженей на заду, потом умудрилась выровняться, не сбросив всадницу. Мы не успели даже толком испугаться, но, глянув на мертвенно-бледные лица моих друзей и вытянувшиеся морды жеребцов, живо дошли до той же кондиции. Спешиваться я не стала, опасаясь не удержаться на дрожащих ногах.
— К-куда т-теперь? — «бодро» осведомилась я.
— Т-туда.— Указующий перст Ролара дрожал не меньше, на коня ему удалось вскочить только со второй попытки. В виду имелась узкая просека, традиционно для вампирьих долин начинавшаяся не от самой опушки, а за кустами. В Догеве таких было превеликое множество; определить, в каком месте нужно продираться сквозь внешне неприступный лес, мог только старожил, знающий все здешние тропки. На обычных же дорогах стояли заставы, проверяющие документы и взимающие въездную пошлину.
Ролар щекотнул коня шпорами, тот наклонил голову и тараном пошел сквозь кусты, с хрустом ломая и раздвигая ветки. Венок раскапризничался, и Орсане пришлось сделать три круга, раз за разом подводя его к кустам, от которых он отворачивал в последнюю
секунду. Как ни странно, вредничала и Смолка, для которой до сих пор понятия «бездорожье» не существовало. Она не то чтобы возражала против хлещущих по морде ветвей, скорее ей вообще не нравилось на этом берегу и моя затея ехать дальше. Но пришлось: с Верховной Ведьмой, к тому же вооруженной прутом, не поспоришь.
Прежде чем кусты сомкнулись за лошадиным крупом, я оглянулась .на реку, и дорожка, вторично полыхнув, исчезла.
Арлисский лес был мрачнее догевского — может, с непривычки или из-за пасмурной погоды, как всегда испортившейся к вечеру. Не пели птицы, хотя в лиственном лесу, да еще в конце весны они обычно не умолкали с раннего утра и до глубокой ночи, вдохновляющей соловьев. Над головами неприязненно шуршали темные дубовые кроны, клипу и лошадиным ногам то и дело липла пыльная паутина. Догевские Стражи ходили именно по таким тропинкам, «эффект черновика» связывал их в единую сеть, давая возможность патрулировать куда больший участок границы, чем можно обойти за десять минут. Ни о какой паутине, тем более пыльной, там и речи не шло, пауки не успевали натянуть и десятка нитей, как Страж снова их разрывал. Халатность здешних пограничников, учитывая, что Арлисс переругался со всеми расами, настораживала. Неужели они рассчитывают на кракена? Эту тварь не так уж трудно провести или отвлечь, особенно если ты маг или у тебя есть парочка «лишних» спутников.
А тут еще со Смолкой стало твориться что-то неладное. Поджав хвост и втянув шею в себя, она похрапывала, фыркала, брызгая пеной, шла по странной волнообразной траектории, дико косилась по сторонам, шарахалась от выползших на дорогу корней.
— И почему мы не уточнили симптомы болезни? — запоздало сокрушалась я, не понимая, что происходит с моей боевой подругой. Ролар предлагал мне оставить лошадь в Куряках и пересесть на его жеребца, но я отказалась, хотя Смолка подвергалась двойной угрозе — и как наполовину к'яард, и как кобыла. Что-то не верилось мне в эту историю с повальным мором. Если это такая уж прилипчивая и смертоносная зараза, почему за три месяца она не вышла за пределы Арлисса? Да и Лён, которому наверняка о ней сообщили, не пожелал сменить Вольта на обычного коня. А он не из тех, кто лезет на рожон из чистого упрямства. Выходит, знал или подозревал что-то неизвестное мне.
Спешившись, я осмотрела Смолку с ног до головы, прощупала живот и пропассировала ауру, но никаких отклонений, не считая странного поведения, не обнаружила.
— По-моему, она просто боится,— предположила наемница.
— Кустов и деревьев?
— Того, кто в кустах и за деревьями.
— Ролар, а ты кого-нибудь чуешь?
— Нет. Разве что пару белок вон на том дубе.
— Вряд ли у моей кобылы такая острая форма белкофобии.
— И вряд ли на его слова можно полагаться всерьез,— подхватила Орсана.— Лично меня не оставляет ощущение взгляда в спину.
— Меня тоже,— согласилась я.— Ручаюсь, Смолка его тоже чувствует.
— У вас мания преследования, девушки,— снисходительно бросил вампир.— Не доверяете мне — посмотрите на моего жеребца: и ухом не ведет.
— Что с вас, мужиков, возьмешь... — вздохнула Орсана.— Рол ар, ты вообще имеешь понятие о такой вещи, как женская интуиция?
— А, ты имеешь в виду женский эквивалент логического мышления?
— Ролар, а где Стражи? — запоздало спохватилась я.— В Догеве они давным-давно бы нас остановили или хотя бы показались из-за деревьев и поздоровались. Ни одному человеку, если его приезд не был согласован с Повелителем, не удавалось проникнуть в глубь долины даже на сотню шагов. Стражи Границы отличались чутьем, не уступавшим самому Повелителю, и распознавали незнакомцев за полверсты.
— Не знаю... — Ролар огляделся по сторонам, хотя по моему вопросу, предваренному поисковым импульсом, и так было ясно — поблизости нет ни одного Стража.— Странно... Правда, этой дорогой мало кто пользуется... Но для Стража это не имеет значения, он засечет тебя в самой непролазной чащобе.
Я порылась в карманах и предложила Смолке хлебную корку, но она рассеянно понюхала ее и отвернулась, продолжая высматривать неведомого злыдня.
— Ладно, ничего не попишешь, поедем дальше.— Я сунула ногу в стремя, но вскочить на лошадь не успела. Смолка внезапно взвизгнула, точь-в-точь как при нападении ложняков, и встала на дыбы, молотя по воздуху когтями. Застряв в стремени, я шлепнулась на спину и со свистом вылетела из сапога, который вместе с кобылой унесся по обратному маршруту, к реке.
Спрашивать, все ли со мной в порядке, никто не стал — я одним быстрым движением перетекла в сидячее положение, сама удивившись собственной изворотливости и живучести. Впрочем, у нас были заботы поважнее — кого бить и куда драпать, если для первой заботы врагов будет многовато.
В придорожных кустах тихо хрупнула ветка. Одна, вторая... еще ближе... Ролар и Орсана слаженно блеснули мечами, я подобралась, готовая метнуть пульсар в первую же несимпатичную рожу или морду, но тут ветки встрепенулись, раздвинулись и на тропинку перед нами выскочила маленькая рыжая косуля. Шевельнула длинными ушами, покосилась на живописно замершую группу и стремглав бросилась прочь.
— Прекрасно,— мой тон и выражение лица абсолютно не вязались со смыслом сказанного,— просто великолепно. А сейчас за ней с воем и гиканьем выпрыгнут стая волков и орава разбойников, и мы скончаемся от ужаса прежде, чем они до нас добегут.
— Да нет там никого,— растерянно возразил Ролар, вкладывая меч в ножны.
— Вот именно, нет. И кобылы моей тоже нет. Вы что-нибудь понимаете? — Я встала, поджимая босую ногу и живо вспоминая коллегу по несчастью, неизвестного селянина с заначкой в сапоге.
— А ты?
— Могу только предположить, что кто-то здесь приколдовывает. И очень лихо, потому что я ничего не чувствую. Зараза, все мои вещи и зелья остались в седельных сумках, а без них проверить эту догадку невозможно. («Хорошо хоть жгучеяд из кармана не выложила»,— мысленно добавила я).
— Фантомы, как в том замке, только невидимые? — сообразила Орсана.— Но зачем вампирам пугать своих же лошадей?
— Незачем,— подтвердила я.— Значит, это делает кто-то другой. Эдакая маленькая, но греющая душу гадость, в отместку за изгнание.
— Человек?
— Или русалки. Они умеют колдовать — правда, по-своему, без заклинаний. Им как-то удается сгущать вокруг себя магическую энергию и преобразовывать ее силой мысли.
— Среди эльфов и гномов тоже есть маги,— напомнил вампир.
— Но их не травили, как русалок, и они не станут размениваться на мелкие пакости.
— Как люди?
— Вот именно.— Я подмигнула вампиру с таким плутовским видом, словно не мыслила жизни без ежедневного вредительства.— Русалкам же ничего другого не остается — выйти на сушу и сразиться с вами в открытую они не могут.
Мне пришлось-таки залезть на Карасика позади Ролара. Вдвоем в одном седле было тесно и неудобно, широкая спина вампира заслоняла обзор спереди и частично с боков, а болтающимся ногам ужасно не хватало стремян. Я все норовила пристроить их на пятках Ролара, так что он тоже не испытывал радости от моего милого соседства.
— Но из-за отравленной реки русалки не могут приблизиться к Арлиссу, как же им удается наводить фантомы?
— Может, потому ее и протравили? Хотя ты прав, фантомы держатся от силы пару дней. Ну, тогда не знаю. Разве что кто-то регулярно насылает их с другого берега.
— Притворяясь рыбаком? — съязвила Орсана.— Спрятаться там негде, а снять его стрелой проще простого.
— Загорает на солнышке,— предположил Рол ар, в очередной раз стряхивая мои ноги.— Или коров пасет, с другой стороны долины есть небольшая деревенька.
— Мы зря уцепились за единственную версию.— Я недовольно поерзала в седле, чуть не выпихнув из него вампира. Устроиться поудобнее не удалось, но хотя бы отсиженный зад размяла.— Чем дольше мы ее обсуждаем, тем правдоподобнее она кажется, а ведь это всего лишь случайная догадка. Что, если дело вовсе не в фантомах? Вдруг та...
И тут наконец-то появились Стражи.
У женщины, откинувшейся на спинку трона, были холодные фиолетовые глаза, властные, неприятные и в то же время завораживающие. Короткие волосы, светлые до серебристой белизны, топорщились в художественном беспорядке. Чувственные губы не скрывали презрительной усмешки, а острая линия носа придавала лицу еще большую надменность. В роли единственного украшения выступали золотые серьги в форме трилистников клевера с длинными черенками-цепочками.
Красота Лереены не поддавалась критике, даже самой пустяковой. Бирюзовое платье из гладкого, переливающегося и прохладного на вид шелка плотно облегало идеальную фигуру. В глубоком, до середины бедра, разрезе виднелась стройная ножка, едва тронутая загаром. «И чем она Лену не угодила?» — помимо воли подумала я.
— Хранительница—человек. Надо же,— Повелительница забросила одну ногу на другую, и разрез распахнулся во всю длину. Мужчина на моем месте изошел бы слюной. Женщина, впрочем, тоже — ядовитой, от зависти. Я же смотрела на Лереену совершенно равнодушно, как на делового партнера, с которым собиралась заключить чрезвычайно важную для нас обеих сделку.— Он был уверен, что откликнется на твой зов,— задумчиво и непонятно продолжала Повелительница, оценивающе скользя по мне взглядом.— Почему, интересно? Что такого уж важного он не смог сообщить кому-нибудь другому?
— Например, вам? — не удержавшись, с ехидцей уточнила я.
— Мне? — Вампирша скривилась, словно я сделала ей неприличное предложение.— Нет. Обычно это Верховная Травница. Впрочем, его Келла уже слишком стара для Хранительницы. Честно говоря, я не понимаю, почему он давным-давно не сместил ее с этого поста, да еще позволяет ей собою командовать. Будь я на его месте, Травница свое тоже бы знала.
— Да уж, вами не покомандуешь,— проворчала я, косясь на невозмутимых Стражей, сжимающих мои запястья, словно два стальных капкана.
Меня, унизительно распяленную между двумя вампирами, так и протащили до самого города. Хорошо хоть позволили натянуть пожертвованный Орсаной сапог, иначе я бы в кровь сбила босую ногу. Еще двое Стражей вели под уздцы жеребцов; Ролар и Орсана, одинаково насупившись и храня гордое молчание (это было нетрудно, Стражи сами обрывали любую попытку начать разговор), тряслись в седлах со связанными за спиной руками. Волк бежал рядышком, не давая вампирам схватить или хотя бы отвязать веревку. У Дома Совещаний (в арлисском исполнении он больше напоминал купеческие хоромы из белого эльфийского гранита) нас разлучили — друзей повели дальше, а меня, после часового ожидания на крыльце, потащили на «аудиенцию».
Как ни странно, Лереене польстил этот сомнительный комплимент. Она небрежно махнула рукой, вампиры выпустили меня и слаженно отступили на шаг. Еще одно движение, и мы остались в Доме одни. Я потерла ноющие запястья. Интересно, может ли она читать мои мысли? Я на всякий случай поставила магическую защиту от телепатии, но в безопасности все равно себя не чувствовала. Это заклятие быстро распадалось, приходилось каждые пять-десять минут его подновлять, а это раздражало, выматывало и мешало плести другие заклинания.
— Садись,— кивнула Повелительница на один из стульев, обращенных к длинному столу в центре зала. Отказываться было глупо. Лереена встала, с хрустальным цоканьем каблучков-шпилек прошлась по мраморному полу и села напротив, сцепив руки под подбородком. Поединок взглядов я проиграла на первой же минуте. Смотреть ей в глаза было невыносимо, откровенное презрение мешалось в них с жалостью — так матерый волк смотрит на тявкающего щенка, сдуру преградившего ему путь к овчарне.
— Что ж, это его дело и его право,— наконец сказала Повелительница.— Важен результат. Полагаю, ты заявилась в Арлисс, чтобы провести обряд на моем Круге? Чем же тебя не устроил Догевский?
«Не читает,— облегченно подумала я.— Или притворяется, ждет, попытаюсь ли я ее заколдовать?»
— Я не успевала в Догеву до истечения двенадцати дней.
— Какой сегодня?
— Десятый.
— Ты же ведьма,— сказала она таким тоном, словно я зарабатывала на жизнь чисткой выгребных ям,— что тебе стоило телепортироваться прямо в Догеву или хотя бы сократить путь до нее?
— Я не смогла сразу поймать волка, а телепортация не оставляет следов, по которым он мог бы меня найти.
«И, честно говоря, я так толком не освоила эту процедуру. Занесло бы в Ясневый Град, на клумбу со священными розами, а потом доказывай разъяренным эльфам, что промахнулась».
Лереена неопределенно хмыкнула.
— Как это произошло?
— Ваше посольство попало в разбойничью засаду.— Мы еще по дороге через лес условились не говорить Повелительнице и арлисским вампирам о ложняках. Пока не убедимся, что говорим не с ними же.
Она и глазом не моргнула, даже не поинтересовалась, уцелел ли кто-нибудь из ее подданных. То ли я не зря скрытничала, то ли такие мелочи ее не волновали.
— Кто это был?
— Тролли,— ради правдоподобия соврала я. В вампиров она бы не поверила, а тролльих кланов пруд пруди, эта раса славится необузданным нравом и пренебрежением к смерти, что своей, что чужой, безжалостно расправляясь с ненужными свидетелями. Искать среди них убийц Повелителя бесполезно, а войну объявлять глупо, они расхохочутся и просто не придут.
— Да неужели? — Лереена, видимо, тоже вспомнила известное присловье: «Смелый только на себя пеняет, а у труса вечно тролль виноват».
— Именно так,— с каменным лицом подтвердила я, делая вид, что не замечаю откровенной иронии в голосе собеседницы. Обвинить меня в убийстве она все равно не могла, иначе зачем бы мне, Хранительнице, так рваться в Арлисс замыкать Круг? Вампирша сменила тему:
— Как вы умудрились перебраться через реку, не воспользовавшись подвесным мостом?
— Если бы мы знали, где он, воспользовались бы с удовольствием.
— У реки возле Арлисского тракта стоит указатель. На сегодняшний день это единственная дорога в долину, мост натянут в двух саженях над водой, и речные твари до него не достают.
— Мы приехали тропой из Куряк.— Меня одолевал жуткий соблазн посыпать ее порошочком, но я прекрасно отдавала себе отчет, что обличать ложняка посреди кишмя кишащего ими города — не самая умная идея. А если я не права и Повелительница заметит, что я опыляю ее какой-то дрянью, нам с друзьями не поздоровится еще больше.
Похоже, Лереена сочла мои ответы если не честными, то хотя бы убедительными, и негромко, троекратно хлопнула в ладоши. Из двери ко внутренним покоям выскользнул слуга с подносом, поставил его перед нами и так же бесшумно исчез. Высокий серебряный чайник, украшенный тонкой резьбой, две чашки и две горки колотого шоколада на тарелочках, светлый и темный. Повелительница сама разлила по чашкам красноватый напиток, пахнущий жасмином,— вровень с краями, ни на волос ниже. Одну поставила передо мной. Жидкость даже не шелохнулась. Я с трудом удержалась от соблазна качнуть чашку, дабы убедиться, что там не лед. Как поднести ее ко рту, я не представляла.
— Перейдем к делу. Когда ты прошла церемонию посвящения?
— Простите?
Лереена без проблем управилась с транспортировкой чашечки, сделала меленький глоток, взяла кусочек темного шоколада и, прежде чем положить в рот, пояснила:
— Как давно ты стала Хранительницей?
— Два с половиной года назад. Но никакой церемонии не было!
— Не смеши. Маловато... — Лереена внимательно, даже несколько бесцеремонно пригляделась ко мне, словно насквозь просвечивая взглядом.— Но основные признаки налицо, может, и получится... Он очень рисковал, выбрав для этой цели человека. Я даже не уверена, что тебе удастся активировать Круг, не говоря уж о том, чтобы войти и выйти из него.
Отлично понимая, что Повелительницу мне не перещеголять, я по-простому взяла чашку обеими руками, осторожно подняла и отхлебнула. Потом потянулась за светлым шоколадом — не назло Лереене, просто не любила горечь, ее мне хватало и в жизни. Настоящий, эльфийский, сам тает во рту. Семь кладней за фунт, по старминским расценкам. К своему удивлению, такой уж резкой антипатии к Повелительнице я не испытывала. Скорее неприязнь, как... к сопернице. Умной и опасной, с которой нужно играть по предложенным ею правилам, иначе последствия будут непредсказуемыми.
— Я умею работать с Ведьмиными Кругами, это же моя профессия. И, если вы объясните, что именно от меня требуется, я все сделаю.
— Изумительно.— Лереена понизила голос до свистящего шепота, словно так я не смогу ее услышать.— Она ни разу не видела, как замыкается Круг, но дала согласие... на такое способна только бесстрашная героиня или редкостная идиотка, что, впрочем, одно и то же. Ведь он предупредил тебя о возможном риске?
— Да,— солгала я, не желая выставлять себя совсем уж на посмешище.— Разумеется. Просто все как-то не подворачивался случай посмотреть. То я в отъезде, то с покойниками перебои, не специально же убивать...
— Почему бы и нет? — холодно возразила Повелительница.— С такими вещами не шутят. Он что, собирался жить вечно, да еще по своим дурацким принципам? Удивляюсь, что он вообще сподобился избрать Хранительницу, хотя бы... такую.
«Какую» — предстояло додумать мне, и ход моих мыслей мне очень не понравился. Если он и отличался от Лереениных, то навряд ли в худшую сторону.
— Так вы позволите мне провести обряд?
— Разумеется. А ты в этом сомневалась?
— Еще как! — вырвалось у меня.
— Я не ссорилась с Леном, несмотря на тот глупый розыгрыш,— Лереена брезгливо поджала губы, мельком глянув на белого волка, не отходящего от моих ног на протяжении всей аудиенции. Изредка порыкивая на Стражей, к Повелительнице он отнесся совершенно равнодушно.— Ты ведь знаешь о нем, верно? Так вот, мне абсолютно все равно, когда и на ком он женится; достаточно, если он просто зачнет мне ребенка. Я предложила ему такой вариант еще в прошлый раз, и его согласие — всего лишь вопрос времени. Возможно, у него есть любимая женщина и он не хочет ей изменять. Возможно, ее никогда не было и он боится выказать свою неопытность. Что ж, я подожду. Любовь не может длиться вечно, как, впрочем, и воздержание от оной. Так что у нас взаимная выгода, девчонка. Арр'акктур нужен мне живым. И если тебе удастся вернуть его... надеюсь, ты помнишь обратную дорогу? Провожать тебя в Догеву будет некому. Ее Повелителю придется загоститься в Арлиссе на неопределенный срок, прямо пропорциональный его упрямству.
— А если не удастся? — с содроганием предположила я.
Лереена загадочно усмехнулась, отставляя пустую чашечку:
— Я советую тебе очень постараться. Приходи в храм завтра на рассвете, и я покажу тебе, как замыкается Круг. Даже помогу, пожалуй,— сомневаюсь, что у человеческой девки хватит решимости довести обряд до конца.
— А что с моими друзьями? — спохватилась я.
— Я распорядилась, чтобы их разместили в гостевом доме по соседству. Тебя к ним проводят.
Повелительница встала и подошла к окну, демонстрируя изящную, обнаженную до самой талии спину. Бескрылую, как и положено женщине-вампиру. Я только сейчас сообразила, что на улице кромешная тьма, а в зале не горит ни единой свечи.
— Можно еще вопрос? — спросила я, поднимаясь. Волк встрепенулся и, подбежав к двери, с надеждой царапнул ее лапой.
Лера полуобернулась, удивленно изогнула бровь.
— Где все ваши Стражи?
— Где им и положено,— слегка растерялась Повелительница,— на Границе!
— До середины леса нам не встретился ни один.
— Значит, вы их просто не заметили. В моем гарнизоне больше двух сотен Стражей!
— Значит, я их просто не заметила. Спасибо за аудиенцию, очень... неприятно было с вами познакомиться.— Я открыла дверь, пропустила волка вперед и вышла следом, не сделав даже намека на прощальный поклон. Не в моих привычках отвечать любезностью на неприкрытое хамство. Спорить с Повелительницей мне тоже не хотелось. Тем более строить вслух предположения, почему Стражи не заметили нас.
Мне казалось, что я уже знаю ответ.
Гостевой дом оказался небольшой деревянной хаткой наподобие той, в которой я жила в Догеве, у Крины. Чистый, но неуютный, он производил впечатление нежилого. От накрытого стола вкусно пахло 'жареным мясом, у стен стояли четыре кровати и два шкафа, в одном из которых как раз рылась Орсана, подбирая себе пару новых сапог. Когда я вошла, она тут же обернулась и вскочила с корточек, но приветствовать меня не торопилась.
Я уставилась на нее с не меньшим подозрением. Мы сделали пару шагов навстречу друг дружке и застыли как вкопанные.
— Слушай, Орсана,— преувеличенно бодрым голосом начала я, запуская руку в карман,— а не желаешь ли ты отведать некоего чрезвычайно полезного для здоровья порошочка?
— Благодарствую,— в тон мне ответила наемница, пятясь к стене,— я и так себя очень даже неплохо чувствую!
— А как иначе я узнаю, что ты не ложняк?
— А вдруг ты сама ложняк и хочешь меня отравить?
— Да я это, я, не валяй дурака,— я щелкнула пальцами, и вокруг горящей на столе свечи закружились десятки иллюзорных бабочек.— Скопировать магические способности невозможно, это часть души, а не тела. Помнишь, я рассказывала, что разбойники обозвали меня «пустышкой» и хотели просто убить?
Настороженное выражение постепенно сползло с ее лица, Орсана со вздохом облегчения шагнула вперед, но теперь уже я не торопилась с ней обниматься.
— Протяни руку. Не так, ладонью вверх.
— Ну ты и сыпанула! — охнула наемница.— Это мне вместо ужина, что ли?
— Лизни хотя бы разок, только так, чтобы я видела.
— А как он действует?
— Точно не знаю, те волки под деревьями то ли вдохнули его, то ли он просто начал разъедать шкуру. В практический магии жгучеяд используется как компонент отравленных приманок, так что внутрь оно вернее будет. Не бойся, для тебя настоящей он безвреден.
— Погоди, так ты меня уже проверяла? — возмутилась Орсана.
— Несколько раз. И тебя, и Ролара, даже после кратковременных отлучек в кустики. Лижи давай, ругаться потом будешь. Не хватало мне еще выслушать кучу упреков, а потом окажется, что от ложняка!
Девушка с укоризной покосилась на меня, зажмурилась и обреченно лизнула ладонь. Посмаковала, проглотила и лизнула снова, уже с удовольствием:
— Сладенький. Как мука с сахаром. А он и правда полезен для здоровья?
— Бестолочь ты,— устало сказала я, присаживаясь на ближайшую кровать и пряча лицо в ладонях.—Я еле на ногах держусь, а она еще привередничает — вредный, полезный...
Подруга раздумала ругаться и пристроилась рядышком. Легонечко подпихнула меня плечом:
— Что случилось? Она отказалась тебе помочь?
— Напротив. Даже изъявила желание поприсутствовать, чтобы все прошло как надо.— Я покосилась на свечу и та потухла. Бабочки прыснули в стороны, растворяясь на лету, и дальше мы шушукались в темноте, невидимые с улицы.
— Прекрасно!
— Если бы. Слишком уж легко мы договорились, я чую какой-то подвох.
— В Арлиссе нам не рады, это точно,— Орсана ожесточенно поскребла комариный укус на запястье.— Пленниками нас не называли, но гостем я себя тоже не чувствую. Скорее, ценным заложником в военном лагере, причем с кем они воюют, непонятно, а мы просто подвернулись под горячую руку.
— Верно. Более того — нас -собираются использовать, и я точно знаю как, но поделать ничего не могу. Боюсь, нам остается только наблюдать за развитием событий...
— Пока не станет слишком поздно,— нетерпеливо оборвала меня Орсана.— А где Ролар? Ты его не видела?
— Нет. Его же увели вместе с тобой!
— Нас почти сразу развязали и отпустили. Сказали, чтобы сидели тихо и ждали тебя, но охрану не выставили, и он тут же удрал. Как ты думаешь, он не мог...
— ...Заманить вас в ловушку? — Ролар легко перемахнул через подоконник.— Нет. Я угодил в нее вместе с вами. Плохо дело, коллеги.
Вампир швырнул мне какой-то предмет, и я узнала его, еще не успев поймать. Это был золотой обруч Лена.
— Где ты его нашел?! — воскликнула я, задыхаясь от волнения. Обруч дрожал в моей руке, изумруд поблескивал гранями в лунном свете.
— В Лереениной сокровищнице. Ей следует бдительнее охранять свою казну. Орсана, если не трудно — выдерни из меня эту штуку, а то я не могу до нее дотянуться.
Ролар повернулся к нам спиной, и мы увидели рукоять торчащего из нее кинжала. Зрелище было, мягко говоря, не для слабонервных. Кинжал вошел глубоко, до упора, чуть шевелясь в такт прерывистому дыханию вампира. Я, конечно, видала и не такое, но все равно едва удержалась от вскрика, а уж об Орсане и говорить нечего.
— Ну, долго ты там будешь копаться? — поторопил вампир.— Саднит, между прочим!
— Она в обмороке, Ролар,— грустно констатировала я, щупая пульс сомлевшей подруги. Принеси воды, а?
— Идти к колодцу с кинжалом в спине?! Может, мне еще ведро на него прицепить вместо коромысла? Нет уж, увольте, не собираюсь выставлять себя на всеобщее посмешище. Ты сможешь выдернуть его одним рывком?
— Попробую. Ляг на пол, так будет удобнее.
Ругнувшись, Ролар осторожно наклонился, встал на четвереньки и, не удержавшись от тихого стона, лег, сложив руки под подбородком.
— Давай, тяни,— скомандовал он.— А-а-а! Да не расшатывай, не топор из колоды достаешь!
— Тихо ты! Я пока только примеряюсь.
Орсана пошевелилась и открыла глаза. Увидев меня верхом на сосредоточенном, ожидающем рывка Роларе, с рукояткой кинжала в руках, который я как раз собиралась то ли вытянуть, то ли вонзить поглубже, отважная наемница вернулась к прерванному обмороку.
— Надо что-то делать с нашей легионершей,— озабоченно заметил Ролар.— Может, потренировать ее на... ой!
— Вот, забери на память,— я сунула ему под нос окровавленный кинжал. Вампир как ни в чем не бывало сел и принялся разглядывать памятное оружие.
— Старинный. Оружейная школа Арлисса, ни с чем не спутаешь. Видишь бороздки вдоль лезвия? Там яд. Не беспокойся, действует только на людей.
Я поспешно вытерла руку о штаны.
— Тебя приняли за человека?
На Роларе заживало медленнее, чем на Лёне, хотя кровь остановилась практически сразу. Вампир разделся до пояса, скомкал и бросил в угол окровавленную рубашку. Полез в сумку за запасной.
— Как ни странно. Уж вампиры-то в таких делах не ошибаются.
— А кто на поляне принял нежить за вампиров?— не без издевки напомнила я.
— Нежить же, не человека. Паразит, из кустов метнул, я только свист услышал. Но почему он не почувствовал во мне родича?
— Думаешь, воспылал бы братской любовью? — скептически хмыкнула я.— А теперь посуди сам. Ты приехал в Арлисс в компании двух человеческих девушек. Маскарадную бороду отлепить не удосужился, крыльями не размахивал, со старыми друзьями прилюдно не болтал. Вот и нарвался...
источника. Тот, что удрал со всеми конями. Он же мог подбросить в сокровищницу обруч, чтобы стравить долины — ведь рано или поздно сюда заявится посольство уже из Догевы, обеспокоенное длительным отсутствием своего Повелителя.
— Ты думаешь, арлисская казна кучей свалена на заднем дворе? — возмутился Ролар.— Туда не так-то просто проникнуть, у дверей стоит охрана, а внутри уйма ловушек. Я забрался в сокровищницу через тайный ход, о котором знают только Повелительница и некоторые особо доверенные лица.
— Значит, она доверяет не тем, кому надо.— Я выглянула в окно и на всякий случай очертила дом сторожевым контуром. В отличие от защитного, он работал только на предупреждение, ведь кроме шпионов к двери мог подойти и посыльный, а мне совсем не хотелось отчитываться перед Повелительницей за его бесчувственное тело.— Но Орсана права — будь Лереена и все ее подданные ложняками, тебя бы не пытались убить исподтишка, а без церемоний захватили ваши с Орсаной тела, пока вы сидели со связанными руками. Вот только сомневаюсь, что ложняк тут один и явился он вслед за нами. Уж больно странные вещи здесь творятся. Боюсь, Ролар, что твоя долина и есть тот загадочный рассадник метаморфов, откуда они расползаются по всей Белории как тараканы.
— Бред! — Вампир вскочил и раздраженно прошелся взад-вперед по комнате. Совершенно, впрочем, беззвучно.— Зачем им тогда понадобилось снаряжать в Догеву это треклятое посольство, да еще подменять его на обратном пути? Почему они сразу не отправили за Арр'акктуром ложняков?
— Насчет посольства могла распорядиться Лереена, тогда еще настоящая, а история с подменой... к'яарды! — осенило меня.— Они издали чуют метаморфов, и эпидемия среди них не случайна. Вероятно, их попросту отравили... правда, ума не приложу, чем, тут надо очень постараться. Посольство, от которого с визгом шарахаются все встречные лошади, сбрасывая всадников или опрокидывая телеги, не могло не вызвать подозрений. А они мигом переросли бы в уверенность, прибегни Лён к помощи Верховной Догевской Ведьмы, буде таковая имелась. А на тот момент она, то есть я, была!
— Что ж ты, Верховная Ведьма, сразу их не раскусила? — с досадой бросил Ролар, снова усаживаясь на пол возле нашей кровати.
— Не волнуйся, зная, что искать, мигом бы нашла. Прочитала бы несколько заклинаний, взяла парочку волос, ложку крови для анализа, тут-то они бы и попались! Регенерировать со скоростью вампиров они не способны, если погибают от первого же серьезного ранения.— Я провела пальцем по багровому шраму, оставшемуся на месте выдернутого кинжала. Ролар, поежившись, отстранился и накинул рубашку.
— Ну хорошо, допустим,— нервно согласился он,— но почему они не дождались возвращения послов, а выехали им навстречу? Одно дело — застать врасплох вооруженный до клыков отряд, охраняющий Повелителя и потому предельно бдительный и подозрительный, и совсем другое — подкараулить вампиров поодиночке, у дверей собственных домов, где они никак не ожидают нападения.
На это я как раз могла ему ответить:
— Думаю, из-за «дурацких принципов» Лена, как выразилась Лереена. В отличие от нее, он не кичился званием Повелителя и не гнушался дружескими беседами с подданными. На официальных приемах у него не было такой возможности, но за неделю пути он мог близко сойтись с послами и в случае подмены сразу почуял бы неладное. Ложняк может завладеть чужим телом и даже получить доступ к его памяти,— на некромантии нас учили допрашивать трупы, они и без души все прекрасно помнят,— но мысли-то у него будут совсем другие! Если скрыть их от Повелителя полностью, это вызовет еще большие подозрения. Значит, их либо подделывают, либо тщательно сортируют. В любом случае они будут заметно отличаться от прежних.
— Все равно, что-то не клеится,— покрутила головой Орсана.— Раз они не собирались подменять Повелителя тогда, зачем он понадобился им теперь, если магические, а соответственно и телепатические способности им недоступны?
— Чтобы протянуть время. Лжеповелитель может несколько недель, а то и месяцев пудрить мозги Совету и жителям Догевы, уклоняясь от своих обязанностей под предлогом усталости или мигрени, а ложняки тем временем успеют расплодиться в таком количестве, что им станут не страшны объединенные силы всех Разумных рас. Тсс!
Мы затаили дыхание. Предупредительный сигнал контура услышала я одна, но отчетливые шаги различила даже Орсана. Кто-то медленно прошел мимо дома, не останавливаясь и нарочно шаркая сапогами.
— Издевается, гад,— с ненавистью прошипел вампир.— Намекает, что нам отсюда никуда не деться. .Может, выйти и вернуть ему кинжал? Если это настоящий вампир, вытащу и извинюсь...
— Не глупи. Он там не один.
Я говорила не наобум. Леший знает откуда, но я точно знала, что за пределами сторожевого контура вокруг дома кружат как минимум пять вампиров. И вампиров ли?
— Незачем их провоцировать. Обряд я проведу в любом случае, ведь это единственная возможность вернуть Лена. А там по обстановке разберемся. Ле-реена сказала, что Круг находится в каком-то храме, где это?
Ролар кивнул на окно, за которым высилось что-то темное и внушительное.
— Совсем рядом, в центре площади. Ты должна была мимо него проходить.
— Честно говоря, не обратила внимания. Не до того было. А сколько вампиров присутствует при обряде?
— Обычно в храм заходит Повелитель и один из Старейшин, для подстраховки. Дверь запирается изнутри на брус, а снаружи дежурит Верховный Травник и стоит стража.
— То есть я останусь там вдвоем с Лерееной, которая заменит Старейшину?
— Не считая волка. Но он будет крепко привязан, а ты на пару минут станешь абсолютно беспомощной.
— И ничто не помешает ей меня убить?
— Нет, убивать Хранительницу во время обряда она не станет. Но может подойти к двери и откинуть брус, впустив стражу, которая повяжет тебя с Арр'акктуром прежде, чем вы опомнитесь.
— Дверь и брус я могу зачаровать заранее. А там нет никого потайного хода, как в сокровищнице?
— Только небольшое отверстие в центре купола, для солнечного света. Но вскарабкаться по стенам невозможно, а деревьев рядом нет. Ты что, собираешься взять Лереену в заложницы? Как, позволь узнать? Она намного сильнее тебя, а магия против нее бессильна.
— Лён поможет. Накормим ее жгучеядом и поговорим по душам.
— А если у тебя ничего не получится и Лена рядом не будет? Вряд ли Повелительница, подергав зачарованную дверь, добровольно согласится дегустировать твое снадобье. Она решит, что ты хочешь ее отравить, придумав байку о захвативших долину метаморфах.
— Хорош каркать! Получится. А нет, с Лерееной-ложняком я управлюсь сама. Если Повелительница выйдет из храма в полном одиночестве, вы точно будете знать, что она настоящая, и ты, Ролар, попробуешь с ней поговорить и убедить связаться с Ковеном Магов.
— А еще мы будем знать, что она сделала из тебя котлету,— угрюмо добавила наемница.
— У тебя есть другой план?
— Нет,— сникла подруга.— Но неужели больше ничего нельзя сделать? До рассвета еще несколько часов, мы что, так и будем сидеть, сложа руки, как в яме перед казнью?
— Ну... предлагаю сыграть в карты,— вполне серьезно предложила я.— Заснуть все равно не удастся, а просто так сидеть — впору свихнуться. У кого-нибудь есть колода?
Друзья оторопело переглянулись.
— По-моему, ты уже засиделась,— заметил Ролар, но, похлопав себя по карманам, извлек пухлую стопочку карт, а Орсана сходила к столу, почиркала кресалом и принесла зажженную свечу.— Во что и на что?
— Как и положено взрослым серьезным людям,— я спохватилась и поправилась: — и вампирам, разумеется. В подкидного дурака на раздевание, чур ты сдаешь!
Присланный Лерееной стражник не снизошел до стука в дверь, за что и поплатился, чуть не померев на месте от разрыва сердца: мы с радостными воплями шлепали по полу замусоленными картами, сражаясь за право обладания Роларовыми подштанниками. Все остальное он уже проиграл, а в этой партии ему опять не везло с козырями, так что бой шел фактически между мной и Орсаной, вампира в расчет не брали, и он обреченно скулил, обзывая нас шулерами.
Разумеется, приход стражника резко поубавил нам веселья. Побросав карты, мы торопливо расхватали проигранную одежду, наскоро привели себя в порядок и все вместе вышли на улицу.
До восхода солнца оставалось не меньше получаса, но небо уже окрасилось в ровный светло-голубой цвет без единого клока тучек. В Арлиссе, как и в Догеве, дома ставили прямо посреди леса, расчищая лишь небольшой участок под одну-две грядки, и те преимущественно с цветами (Лён объяснил, что это делается из-за «эффекта черновика» — какой смысл обзаводиться обширным подворьем, если на него придется три-четыре «дырки» сквозь пространство, из которых в любой момент могут выскочить заплутавшие в лесу чужаки, воры или крайне озадаченный медведь в дурном настроении). Исключение составляла площадь, огромная и аккуратно вымощенная, в центре которой стоял храм.
Храм напоминал полураспущенный цветок белой кувшинки — шесть лепестков уже отделились от бутона, а остальные еще сомкнуты остроконечным куполом. Не такой уж и высокий, от силы восемь саженей, при дневном свете он завораживал изяществом линий и филигранностью отделки. Гладкие бледно-розовые стены блестели, точно настоящие лепестки; казалось, они матово светятся изнутри, источая живое тепло. Идеально подогнанные камни словно срослись, не оставив щелей; храм как будто выточили из цельной скалы, расписав не красками, а хрустальными прожилками — почти незаметными, но, стоило уцепиться взглядом хотя бы за одну, как стена стремительно обрастала узорами сверху донизу.
— Эльфийская работа,— тихо сказал Ролар, но в царившей вокруг тишине даже шепот казался режущим уши криком.— Они выстроили этот храм в благодарность за кой-какую услугу.
В другое время я не преминула бы уточнить, за какую именно, но мое теперешнее настроение совершенно не располагало к экскурсам в зодческую историю Арлисса. На площади почему-то не было ни души — кроме Лереены, ожидающей нас возле двустворчатых, в полтора моих роста, дверей. Повелительница выглядела еще прекраснее, чем вчера (если это вообще возможно), обрядившись в воздушное белое платье с длинными, расширяющимися книзу рукавами, отороченными золотой тесьмой. На мне оно смотрелось бы саваном, но Лереене удивительно шло.
Повелительница стояла у храма в гордом одиночестве, без стражи и Старейшин. На мгновение у меня даже мелькнула страшная мысль, что они ждут нас внутри и собираются торчать там на протяжении всего обряда, но Лереена, не здороваясь, повернулась к нам спиной и распахнула двери. Навстречу ей выпорхнули три или четыре летучие мышки, хлопанье их крыльев и скрип петель гулко отдались в пустом зале.
Я украдкой пожала друзьям руки, на удачу, и собиралась уже пройти в храм, но Ролар удержал меня за плечо и выдвинулся вперед. Слегка иронично поклонился Повелительнице, не спуская с нее пронзительного взгляда:
— Vinell tene, Dorresta
— Roll?.. Rollearrn?!! – Лереена отшатнулась, словно увидела ядовитую змею.— Werrita heren tess?!
— Ta djuin Lerrevanna, — отрезал вампир. — Keres’sa deill?
— Deill? Tha! Terten, — Повелительница посторонилась с такой гаденькой усмешкой, что я бы дважды подумала, прежде чем воспользоваться ее разрешением. Ролар без колебаний шагнул через порог.