— Не от нас,— покачал головой вампир.— От него. Они преследовали нас в надежде, что ускользнувший от них Повелитель рано или поздно даст о себе знать.

— Зря надеялись.

— Не зря. Он действительно пришел и увел их за собой. Если бы стае нужны были мы все, она бы разделилась. Похоже, они отчаялись стребовать реар по-хорошему и пытаются захватить Арр'акктура си­лой.

Я не поверила своим ушам:

— Лён был здесь?! Ты его видел? Вампир кивнул:

— Мельком. К счастью, он оказался слишком умен, чтобы принять бой, догнать же улепетывающего По­велителя не сможет ни один волк — а бежали мета-морфы ничуть не быстрее обычных волков. Да и вели себя не намного умнее. Видимо, их интеллект зависит от выбранного тела.

— Как ты думаешь, Лён вернется? — жалобно спросила я.

— Больше чем уверен. И внутренний голос под­сказывает мне, что эти твари тоже так просто от нас не отвяжутся.

Орсана, надергав мха, ожесточенно оттирала зага­женный кинжал.

— Знахари леса! — передразнила она.— Добрые, славные волки! Вольха, ты, наверное, пошутила, когда сказала, что у вампиров есть некое шестое чувство, с помощью которого они распознают всех живых тва­рей?

— Ну хорошо, я ошибся! Каюсь и пресмыкаюсь у твоих ног! Ты довольна? — огрызнулся Ролар.— Надо убираться отсюда подобру-поздорову. Скоро ложняки сообразят, что, погнавшись за четвертым зайцем, упу­стили трех первых.

— Без коней нам далеко не уйти,— озабоченно за­метила Орсана.

— Лучше уйти недалеко, чем оставаться на месте,— замечание Ролара было не лишено смысла. Наемница вложила кинжал в ножны и вскочила на ноги. Я под­хватила заляпанную сумку и последовала за друзьями.

К нашему огромному облегчению, лес вскоре за­кончился. Над полем тускло мерцали редкие звезды, луны не было видно. Оказалось, волки перехватили нас в какой-то сотне шагов от опушки, днем мы давно бы уже заметили обозначившийся впереди просвет. Ролар свистнул в два пальца, прокатив эхо над спящей равниной, и не успело оно затеряться среди пологих холмов, как сменилось нарастающим топотом. Впе­реди бежал Карасик, бок о бок с ним — Венок и не­сколько поодаль — Смолка. Я была готова расцело­вать ее в черную вредную морду, но отложила неж­ности на потом и поскорее вскочила в седло. Очень вовремя. Только я нашарила второе стремя и выров­нялась, как кобыла взвизгнула, встала на дыбы и без понуканий бросилась вперед. Чудом удержавшись в седле, я оглянулась и чуть не упала по собственной вине — от подножия леса быстро расползалась чер­но-серая тень. Проникновенно завывая, волки вы­строились широким полукругом, как загонщики на облаве, и припустили вслед за нами. Они не слиш­ком-то надрывались, и вскоре я поняла, почему — впереди заблестела река.

Меня нагнали Ролар с Орсаной; нагнали — не со­всем верно, их кони понесли и чисто инстинктивно прибились к Смолке.

— То-то они сняли осаду, не оставив даже парочки часовых! — Наемница опасно свесилась влево, пыта­ясь до меня докричаться.— Видать, рассуждали, как Ролар насчет лошадей,— в поле между рекой и лесом мы все равно никуда не денемся.

— Что это за тракт без моста?! — набросилась я на ни в чем не повинного вампира.— Вы что, товары с берега на берег перекидываете из катапульты? А купцы с разбегу по воде бегут?

— Почему? С мостом, только он на ночь разво­дится. При нем обычно дежурит сторож, за символи­ческую плату он...

— Где?! — перебила я, согласная отдать сторожу все до последней нитки, лишь бы поскорее убраться с этого берега.

— Должен быть впереди, в продолжении тракта,— растерянно отозвался вампир. Договаривал он маши­нально, по инерции — дорога, до сих пор идущая в горку, нырнула вниз, и Крогань открылась перед нами во всем великолепии крутых берегов и мощного русла, вдвое шире Ласки.

Мост и в самом деле был. Его обугленный остов очень живописно дымился под луной, здорово сма­хивая на скелет гигантского дракона. Но осаживать коней мы и не подумали — волчья дуга уперлась кон­цами в берег и теперь сжималась, отрезав путь к от­ступлению.

— Если попробуешь нырнуть, уже не всплывешь,— мрачно пообещала я Смолке, надеясь, что строителям хватило ума не ставить мост в самом широком и глу­боком месте.

Прыжок с высокого берега в незнакомую реку и без того оставляет массу незабываемых впечатлений, а когда ты бухаешься туда верхом на лошади, обуревающие тебя чувства можно выразить только одним словом: «Имрюк!!!1» Рассказывая о подобных момен­тах, пережившие их счастливчики непременно ввер­нут, что «вся жизнь прошла перед моими глазами», но я едва успела добраться годов эдак до семи, когда поняла, что еще ненадолго задержусь на этом свете — оглохшая, ослепшая и с жутким свербежом в носу. Помотав головой и протерев глаза, я более-менее при­шла в себя. Торопливо огляделась. Смолка быстро, целеустремленно плыла вперед, рассекая воду не хуже утки. Кони заметно отстали; разглядеть, есть ли на них всадники, мне не удалось.

Кобыла уже нашарила копытами дно, когда волки наконец решились присоединиться к заплыву. Правда, прыгать с разбега не стали, а осторожненько спусти­лись по откосу.

Спустя несколько минут кони выбрались на отмель, и я вздохнула с облегчением — наши потери ограни­чились Роларовой бородой, бесследно сгинувшей в пучине. Самому вампиру хватило одного взгляда, что­бы заключить:

— С жеребцами здесь не подняться, берег слишком крутой. Вольха, вы со Смолкой выбирайтесь и скачите верхом, а мы с Орсаной пустимся вдоль отмели, по­ищем...

— Вот когда найдете, тогда все вместе и подни­мемся,— перебила я.— Ты что, рехнулся? Вас здесь без соли харчить будут, а я сверху любоваться?

— Снизу тебе будет не до любования,— огрызнулся Ролар.— Лезь, кому говорят... дура!

— Что?

Голос я не повышала, но по моему тону вампир понял, что харчить его будут не только волки, и бла­горазумно заткнулся.

Волки медленно, но неумолимо приближались. Впереди плыл вожак — матерый, алчно посверкива­ющий глазами, как идущий на абордаж пират. Для пущего эффекта ему не хватало только ятагана в зубах.

Смолка всхрапнула и попятилась, готовая снова удариться в бега, но на середине реки перед плы­вущим ложняком прошел высокий водяной бугор, вернулся, описал круг, и тварь с визгом исчезла в провале водоворота. Остальные торопливо поверну­ли обратно к берегу. Кое-кто успел, но на всех ве­зения не хватило...

— Крупная здесь рыба,— дрогнувшим голосом за­метила Орсана.

— Смотря чем прикармливать,— не менее ошеломленно отозвался вампир.

Уцелевшие волки вскарабкались на откос и сбились в кучу, рявкая и завывая. Смотреть на них было жут­ковато, но очень приятно сознавать, что и они на нас могут только посмотреть.

— Почему они не бегут искать брод? — встрево­жилась я, поглядывая вверх — не поджидает ли нас на этом берегу вторая половина стаи, разделившейся перед сожжением моста.

— Вероятно, точно знают, где он. В десяти верстах вверх по течению.— Ролар, стряхнув оцепенение, раз­вернул коня.— Поехали, не будем терять времени. Если быстро найдем подъем, то до рассвета успеем отгородиться от них еще одной рекой. Кстати, у кого-нибудь есть опыт поджигания мостов? Нет? Что ж, придется импровизировать...

ГЛАВА 18

Разбудил меня звон мечей. Я торопливо вскочила на ноги — напрасно: Ролар и Орсана просто разми­нались.

— Доброе утро, Вольха! Точнее сказать, добрый день!

— Привет, соня! Не составишь нам компанию?

— С тройкой по боевым искусствам, поставленной из жалости? Увольте! — Я снова улеглась и натянула на голову одеяло, но разве можно уснуть под эти не­прекращающиеся лязг, свист, топот и вскрики? Потом кто-то на меня наступил (кто — они так и не при­знались, сваливая вину друг на друга, на Смолку и мое бурное воображение), драка закипела прямо над моим ухом, туда же посыпались искры с мечей, и я, покорившись судьбе, на четвереньках выползла из-под одеяла, окончательно распрощавшись со сном.

— Так нечестно! — возмущенно завопила Орсана. Обернувшись, я увидела ее лежащей на спине, с за­дранной ногой, перехваченной Роларом в щиколотке.

— А лягаться — честно? — Вампир отпустил Орсанину ногу, и наемница тут же попыталась пнуть его ниже пояса.

— Боги тебя за это накажут,— пригрозила Орсана, имея в виду то ли недозволенный прием, то ли лов­кость, с которой Ролар избежал пинка.

— Они меня уже наказали — тобой! — Вампир по­дошел и протянул ей руку, которую девушка, так ни странно, приняла. Похоже, общие злоключения на­конец-то их примирили.

Выспалась я плохо, мы не слезали с коней до самого утра, мчась в ночи аки лесные тати. И лишь когда небо на востоке посерело, а земля затихла перед рассветом, отсчитав время ночных тварей и не торопясь будить дневных, мы позволили загнанным лошадям перейти на шаг и остановиться. Спешившись, мы так и повалились на землю. Не было даже сил развести костер, одежду и одеяла пришлось сушить мне. Теперь от них попахивало паленым. Я совершенно не по­мнила, как и когда поставила защитный контур, но он был на месте, причем такой мощный, что за не­сколько часов вокруг нашей стоянки скопился тонкий сероватый ободок из обугленных мошек и мотыльков. Чуть поодаль лапками вверх валялась оглушенная во­рона.

Меня ожидал приятный сюрприз: мои спутники, поднявшись часом раньше, вскипятили воды с мали­новыми веточками и даже насобирали каких-то грибов поганистого вида, зажарив оные на прутиках. Оба уве­ряли, что грибы съедобные, только об этом мало кто знает, и с надеждой ждали, когда я сниму пробу с их стряпни. Увы, не дождались — я благоразумно огра­ничилась кипятком с хлебом, рассудив, что, будь гри­бы съедобными, об этом знали бы все (а не только те, кто их никогда не пробовал). - Ролар и Орсана еще долго убеждали друг друга в пищевой ценности грибов, но в конце концов после­довали моему примеру, а поганки отдали Смолке. Точ­нее, выкинули в кусты, кобыла разыскала их там сама и жадно стрескала вместе с прутиками. Ей ничуть не поплохело, но, поскольку она и раньше щипала му­хоморы, как траву, вряд ли это могло служить дока­зательством их съедобности.

Отобедав, мы принялись приводить себя в поря­док — досушивать вещи, расчесываться, а Ролар вы­тащил из сумки запасную бороду. Ох... как нам с Орсаной стало хорошо... во-первых, она явно перележала на складе, и по истечении срока годности моль рьяно принялась за ее списание. Во-вторых, продавец либо жестоко пошутил, либо ошибся при комплектации — усы были черные, тонкие и обвислые, а короткая ши­рокая борода отличалась столь пронзительной рыжи­ной, что издалека смахивала на горящую, слепя глаза. Хуже того — небрежно скомканная на дне сумки, те­перь она торчала во все стороны, одновременно за­гибаясь вверх, словно Ролар ехал против встречного сильного ветра. Вдоволь насмеявшись, я велела ему выкинуть эти, по определению Орсаны, «поганы волосся», взамен наколдовав вполне приличный морок. Правда, сквозь него беспрепятственно проходила рука, и врага, пожелавшего схватить вампира за бороду, ожидал неприятный сюрприз. Зато по виду ее нельзя было отличить от настоящей.

Всю ночь в небе над лугом полыхали зарницы, и к утру оно насупилось, посерело, горизонт обложило тучами и оттуда начало как-то подозрительно погро­мыхивать.

— Хоть бы дождя не было,— беспокоился Ролар, то и дело поглядывая на небо.— Беда в Озерном крае с погодой — уж если зарядит ливень, то как минимум на день, а, бывает, и на неделю. Тучи образуются прямо над озерами и в них же проливаются, и так до бесконечности.

Вопреки его мрачным прогнозам, нам повезло — тучи ходили низко, но мимо. То справа, то слева из них опускались мглистые полотнища дождя, ветер приносил запах мокрой земли, изредка — пару капель, и этим Дело ограничивалось. День прошел без при­ключений, более того — невыносимо скучно. Вокруг, куда ни глянь, горбились безлесные холмы, обесцве­ченные пасмурной погодой. Они не приближались и не удалялись, а словно перетекали один в другой, не давая ощущения движения. Ролар сообщил, что во­зьми мы десяток верст к северу — и уткнулись бы в Придривье, где, по слухам, больше двухсот озер и озерец, оставленных некогда проползшим ледником. По слухам — потому что никто его толком не иссле­довал и не описывал, пара-тройка сотен ко всему при­вычных селян, рассеянных по берегам озер, не в счет. Орсана слушала вампира с неподдельным интересом, и он, польщенный, разливался соловьем не хуже «баюна» из Витягского замка. Я односложно поддакивала и никак не могла решить, стоит ли мне сердиться на него за «дуру» или списать вырвавшееся словцо на напряженность момента. Нам и прежде случалось на­граждать друг друга не слишком пристойными эпи­тетами, но это не выходило за рамки дружеской бе­седы, и мы их даже не замечали, не говоря уж о том, чтобы обижаться. Ролар же произнес это слово с такой горечью, словно оно шло от самого сердца и оттого прозвучало особенно оскорбительно. Вампир сам поднял щекотливую тему:

— Вольха, я, конечно, извиняюсь, мне не стоило на тебя кричать, но на будущее запомни: Хранитель­ница отвечает не только за себя, и в опасных ситуа­циях, подобных вчерашней, ее дурацкий героизм со­вершенно неуместен.

— Ты думаешь, если бы Лён был с нами, он бы вас бросил?

— Конечно,— без колебаний ответил вампир.— Если бы он этого не сделал, то мы погибли бы зря, а это еще обиднее. Но я же не предлагал тебе нас бросать. Могла бы поколдовать сверху, а увидев, что дело дрянь, спаслась хотя бы сама. А «за компанию»

в безнадежный бой ввязываются только дураки, о чем я тебе и сообщил... еще раз извини.

Как это не прискорбно, Ролар был прав. Орсана поддержала его укоризненным молчанием. Я прику­сила губу, чтобы скрыть смущение.

— Тогда пообещайте, что потом не будете являться мне в виде призраков, упрекая за откол от коллектива.

— Вот еще,— захихикали оба.— Мы и без того най­дем, за что тебя упрекнуть. Например, за те прекрас­ные грибочки, которыми ты так возмутительно пре­небрегла, оскорбив нас в лучших чувствах.

— Но вы же их тоже не ели! — возмутилась я.

— Это нам от огорчения кусок в горло не полез,— веселились неудавшиеся отравители. Орсана добави­ла: — Но лошадку — беру свои слова обратно! — ты выбрала отменную. Она благоразумно не ввязывается в бой, а удирать на ней можно даже через реки и горы!

Я потрепала кобылу по холке:

— У меня такое ощущение, что это она меня вы­брала.

Ролар кивнул:

— Так и должно быть. Когда вампир хочет обза­вестись к'яардом, он идет к табуну и, если понравится какому-нибудь жеребенку, тот сам подбежит к нему.

— А если нет?

— Нет так нет, придешь в следующем году. Можно попробовать поискать в других долинах, хотя это не особенно приветствуется. К'яардов и для своих-то жи­телей не всегда хватает.

— А владелец кобылы ничего не имеет против без­лошадных вампиров, которые регулярно сманивают его жеребячью собственность?

— У к'яардов нет владельцев. Только друзья, ко­торым они позволяют на себе ездить. Проще оседлать дикого кабана, чем чужого к'яарда, так что о «собст­венности» даже речи не идет.

— Что ж ты сам на обычной лошади ездишь? — с издевкой поинтересовалась Орсана.— Ни одному к'яарду не приглянулся?

Ролар выразительно щелкнул по правому клыку:

— Одно дело — человеческая ведьма на «заколдо­ванной» ею кобыле, и совсем другое — вампир на к'яарде. Вас в худшем случае обрызгают святой водой, а нас с Повиликой подкараулят в темном переулке фанатичные ведьмаки, посвятившие жизнь охоте на вампиров. Прибьют и заодно ограбят — зря, что ли, старались? Они-то прекрасно знают: к'яарды подчи­няются только нам.

— А как же я?

— Ну, Смолка все-таки полукровка, а ты... это ты.

— То есть? — насторожилась я.

— Э-э-э.... Хранительница,— как-то подозритель­но замялся вампир.

— А какое кобыле дело до моего статуса при По­велителе? Сегодня Хранительница, завтра нет. Если я, успешно замкнув Круг, верну Лену реар, то мне придется распрощаться и с лошадью?

— Нет, конечно.— Ролар вымученно усмехнулся, словно на важном приеме ему по недосмотру напол­нили кубок уксусом вместе вина, а он залпом выпил «за здоровье Повелителя» и не имеет права даже по­морщиться.— Вероятно, она разглядела в тебе некие... э-э-э-э... скрытые достоинства.

— Магические способности?

— Не исключено,— охотно, но неискренне под­твердил вампир, лишь бы отвязаться.

Гроза накрыла нас ближе к вечеру, но, к счастью, не в чистом поле, а возле небольшого поселения, ле­пившегося к стенам замка — невысокого и без особых изысков, но хорошо укрепленного. В Белории таких было полным-полно, особенно в глуши или ближе к границе. Замки обычно принадлежали рыцарям из знатных древних родов, чьи предки в награду за до­блесть получили от короля кусок ненужной тому земли (как известно, хорошими землями короли не разбра­сываются, одаривая подданных по преимуществу гни­лыми болотами, глухими лесами или старыми, еще эльфийскими, жальниками). Как правило, окрестные жители немедленно переселялись поближе к строя­щемуся замку, справедливо рассуждая, что скопом «и батьку бить легче», не говоря уж о лезущих с жальников упырях. В случае нападения врагов селяне прятались в замке и помогали его защищать, а в мирное время платили рыцарю небольшую дань за охрану от раз­бойников, дикого зверья вроде волков и медведей, а также драконов, имеющих обыкновение без спросу лакомиться овцами и коровами.

Издалека казалось, что замок горит. Выстланное клубами грозовых туч, пронзенное башенным шпилем небо извивалось над замком огромной черной тварью, разбрасывая щупальца белых молний и гулко перека­тывая во чреве валуны грома. В разрывах плясали алые сполохи. Ссутулившись и нахохлившись под ка­пюшонами, мы бы так и проехали мимо ведущей к замку тропки, собираясь попроситься на ночлег в одну их хаток, но Ролар вовремя углядел клочок пергамента, трепещущий на ветру вокруг вбитого в верстовой столб гвоздя.

— Вольха, это по твоей части.— Вампир круто раз­вернул Карасика, давая мне подъехать вплотную к столбу.

— Тре-бу-ит-ся кал-дун и прот-чий ма-ги-чес-кий служ-ка для из-гна-ния при-ве-де-ния из по-мес-че-ния ти-па за-мак. Ап-ла-та... — по складам прочитала я, с трудом разбирая корявые руны малограмотного писаря.— Тпру, Смолка! Фу! Плюнь! Ну вот, теперь я никогда не узнаю, сколько стоит изгнание приви­дения из помещения типа замок.

Орсана подняла глаза на замок.

— Из этого, что ли? — поинтересовалась она, и в тот же миг, словно отвечая на ее вопрос, куда-то за замок с треском ударила молния, подняв сноп искр выше шпиля.— Сходи, поинтересуйся!

Ролар рассмеялся и, причмокнув, дернул за левый повод, понуждая Карасика вернуться на объездную тропу.

— А почему бы и нет? — подумала я вслух.— Но­чевать в замке уж точно безопасней, чем в поле или на постоялом дворе.

— Вольха, ты сбрендила,— убежденно заявила Ор­сана.— Там же привидение!

— Ну и что? Оно тебя укусит?

— Все привидения, которых я видел,— вступил в разговор Ролар,— были либо переодетыми детьми, либо порождением белой горячки. Если мы подопрем дверь кроватью и не будем злоупотреблять хмельными напитками, то худшее, что они нам сделают,— поухают и позвенят цепями под дверью.

— Бывают и настоящие привидения,— не согласи­лась я.— И даже с вполне материальными цепями, как засветят по голове — мало не покажется!

— Ну спасибо, утешила! — фыркнула Орсана.

— Не бойся, деточка.— Рол ар, подъехав к Орсане, ласково погладил девушку по мокрой голове.— От привидения еще никто не умирал, чаще — от инфар­кта. Ты молодая, здоровая, в худшем случае — посе­деешь.

Орсана, упрямо мотнув головой, сбросила его руку:

— Привидение так привидение, я что, отказы­ваюсь? В кои-то веки посплю на чистых простынях.

— Уважаю,— серьезно сказал Ролар.— Нет боль­шей доблести, чем одолеть собственную трусость.

— Вольха, можно, я его убью? — с надеждой спро­сила Орсана.— Его все равно потом воскресят, а я хоть душу отведу!

Ролар помрачнел. Не отвечая на эти колкости, при­стально оглядел каменные стены с узкими окошка­ми-бойницами и негромко пробормотал:

— Вряд ли ложняки осмелятся в открытую штур­мовать замок, и, если под предлогом охоты на при­видение нам удастся напроситься на ночлег, до утра им придется оставить нас в покое.

— О каком покое ты говоришь? — с нервным смеш­ком уточнила наемница.— В этом замке его не смог обрести даже дух!

Вампир скептически хмыкнул:

— Спорим, в замке есть дети, или полупомешанная бабка, или внучатая тетка с манией преследования, или служанка-лунатичка, или вечно пьяный родст­венник?

— Спорим, там настоящее привидение? — Я не глядя протянула руку, Ролар сжал ее, а Орсана при­шлепнула ладонью сверху, утвердив спор.

Дверь открылась по третьему стуку, вернее, остер­венелому грохоту ногой — стучать по толстенным доскам кулаком было бесполезно, я отбила его после первой же попытки.

— Здрасьте! — в унисон протянули двойняшки, глядя на нас снизу вверх. Две пары небесно-голубых глаз, два курносых носика, две весенние россыпи ко­нопушек. У мальчика — всклокоченный чубчик, у де­вочки — две толстые встопорщенные косички над ушами. Малышам не было и десяти лет, разве что на двоих.

— Ага! — многозначительно сказал Ролар.— Дети!

— Дера, Слар! — завизжали-заголосили сверху. Кто-то, подпрыгивая и оскальзываясь, второпях спу­скался по узким ступеням винтовой лестницы.— Ско­лько раз я вам говорила — не открывайте сами дверь, придет злая тетя ведьма, сунет вас в мешок и унесет себе на обед!

Дети воззрились — почему-то на меня — с немым восторгом. Девочка даже рот открыла, показав два ряда ровных молочных зубов. «Злая тетя» смущенно отступила за спину Ролара, не являя желания уносить сорванцов куда бы то ни было.

Из-за очередного поворота лестницы вынырнула женщина необъятных форм. Пышное великолепие ее телес туго обтягивало ярко-розовое платье с белым кружевным передничком, из-под пышных нижних юбок нет-нет да и выглядывали очаровательные та­почки с помпонами и белые вязаные чулки. Увидев гостей, дама (по всей видимости, няня) спохватилась, неловко одернула юбки, приосанилась и сменила га­лоп на тяжелую величественную поступь. Увы, на по­следней ступени равновесие ей изменило, и няня, ду­шераздирающе взвизгнув, взмахнула руками и с гром­ким шлепком села на пол — под заливистый смех двойняшек.

Ролар поспешно шагнул вперед, протянув руку жертве натертых воском ступеней. Ему тут же при­шлось схватиться за перила второй рукой — поднять столь упитанную даму без упора оказалось не так-то просто. Поставленная на ноги, няня первым делом велела детям идти наверх и умыться перед ужином. Двойняшки неохотно подчинились; впрочем, добежав до второго этажа, они перевесились через перила, под­слушивая и подсматривая за гостями.

Как выяснилось, клочок пергамента висел на стол­бе не первый день.

— Колдуны? За привидением? — с изрядной долей пренебрежения поинтересовалась бабища.

— Угадали,— после легкого замешательства под­твердила я.

— А чего там гадать? — хохотнула толстуха.— Хо­дите и ходите, покоя от вас нет никакого! На той неделе ведьмака с лестницы спустили, вчера дайн сам ушел. Закапал, стервец, все углы воском, благовоньев накурил — у хозяйки мигрень разыгралась. А вы с чем пожаловали? Хозяйка сказала — без диплома ни­кого не пускать, хватит. А то наняли в прошлый раз друида-самоучку, так у хозяйки болонка любимая про­пала и до сих пор откуда-то из подпола дохлятиной разит!

— У меня есть диплом.— Я сунула руку за пазуху и развернула перед носом у тетки мятый свиток с печатью.

— Мы грамоте не обучены,— проворчала та с на­клюнувшимся уважением.— Пойду хозяйке доложу.

Выхватив у меня диплом, няня с удивительным для ее фигуры проворством засеменила по ступенькам. Белобрысые головки вверху лестницы разом исчезли.

В огромном холле было неуютно, несмотря на ле­жащие повсюду ковры. Со стен посверкивали стек­лянными глазами рогатые оленьи головы, потрескива­ли фитильки свеч в массивных канделябрах, непри­язненно посматривали фамильные портреты. Чем да­льше от входа, тем разбойнее становились изображенные на них физиономии. На портрете осно­вателя рода вообще следовало бы намалевать по три-четыре вертикальные и горизонтальные полоски, а внизу указать номер.

Хозяйка спустилась минут через десять, мы как раз успели осмотреться и пообвыкнуться. Ею оказа­лась высокая, привлекательная женщина лет сорока с благородной осанкой и безупречными манерами.

— Добрый вечер, господа,— величаво, но без над­менности приветствовала она нашу разношерстную компанию.— Добро пожаловать в Палевую Розу.

— Это ваш замок? — уточнила Орсана.

— Фамильный, моего покойного мужа.— Женщина вернула мне диплом.— Позвольте представиться — Дивена Белозерская, нынешняя владелица замка и окрестностей. Приятно узнать, что наконец-то в наши края завернул настоящий профессионал. Госпожа Редная, вы ведь практиковали при дворе, верно?

Я не разделяла ее восхищения моей блестящей ка­рьерой и честно призналась:

— Очень недолго. Мне пришлось оставить сей по­четный пост ради дальнейшего совершенствования в магическом искусстве.

— Похвальное стремление.— Дивена позволила себе одобрительную улыбку.— Прошу вас, пройдемте со мной в верхние покои. Вы и ваши спутники, не­сомненно, устали с дороги, но не будет ли чрезмернойназойливостью с моей стороны пригласить вас отку­шать за нашим скромным столом?

— Ничуть. Позвольте представить вам... э-э-э... мою сестру Орсану и троюродного кузена Ролара.

Ролар, ничем не выдав удивления, наклонился и галантно поцеловал изящную ручку хозяйки. Орсана изобразила неуклюжий реверанс.

— Очень приятно.— Хозяйка улыбнулась еще раз, потом протянула руку к медному колокольчику, сто­явшему в нише возле одного из канделябров. На ме­лодичный звон не замедлил явиться седой как лунь дворецкий с непроницаемым лицом.— Брим, пока­жите гостям их комнаты. Господа, жду вас через пол­часа!

С этими словами хозяйка упорхнула вверх по ле­стнице, нам же пришлось тащиться за дворецким доб­рых пять минут — столь неспешно и аккуратно вы­бирал он место на ступенях, прежде чем поставить ногу.

— Что это на тебя нашло? — набросилась на меня Орсана, как только мы остались одни в роскошных покоях с широченной кроватью, зеркальным трюмо на полстены, красного дерева мебелью и огромной медвежьей шкурой на полу.— Сестра — еще ладно, но зачем было приплетать сюда двоюродного кузена?

— Троюродного,— поправил Ролар.— Иначе нам с тобой пришлось бы спать на конюшне, как слугам.

— Выдала бы за друзей! — Орсана поостыла, но признавать Ролара за родственника упорно не хотела.

— Чтобы нас заподозрили в предосудительных свя­зях? Терпи, Орсана, с аристократами нужно вести себя как с сумасшедшими — во всем потакать и не давать повода для компрометации.

— Но она поселила нас в одной комнате! Я против такого разврата!

— В двух смежных, и дверь между ними закрыва­ется на засов,— поправила я.— Не волнуйся, по эти­кету разврат ограничится братским поцелуем в щечку.

— Лучше братским укусом в шейку,— расплылся в клыкастой улыбке вампир.

— Кусай,— неожиданно согласилась Орсана, под­ставляя Ролару шею.

Вампир, не будь дурак, укусил. Что тут началось!

— Идиот! — вопила девушка, отскочив в сторону.— Я же пошутила!

— Я тоше! — Ролар держался за челюсть, подшиб­ленную Орсаниным локтем.— Иштеришка! Шуть клык не фыбила!

— А нечего было кусаться! — бушевала Орсана, го­товая избавить вампира от всех оставшихся зубов.

— Я же легонько... — Ролар убрал руку. Клыки, судя по всему, остались на месте, а кровоподтек над губой таял на глазах.

— Откуда я знала? — Наемница, успокаиваясь, по­дошла к зеркалу, осмотрела шею и на всякий случай потрогала.— С тобой никогда не поймешь, шутишь ты или говоришь серьезно!

— Хорошо, теперь я всегда буду предупреждать: «Внимание, Орсана, шутка...» — пообещал вампир.

— Неплохая идея,— серьезно согласилась девуш­ка.— Ролар, зачем ты надо мной постоянно издевае­шься? Что я тебе сделала?

Вампир неопределенно хмыкнул и отвел глаза, сму­щенно проворчав:

— Ты что, шуток не понимаешь?

— Глупых шуток — нет,— решительно отрезала Орсана и, повернувшись к Ролару спиной, сняла куртку и начала расстегивать ворот насквозь промокшей рубашки. Вампир с любопытством наблюдал за этим процессом, пока наемница не спохватилась: — Ты еще здесь?! А ну, брысь в свою комнату, дай нам пере­одеться!

Ролар нехотя повиновался, и Орсана собственно­ручно задвинула за ним засов. Переодеваться-то было особенно и не во что; мы попросту отжали одежду над стоящим под кроватью горшком (за неимением другой посудины), а я высушила ее и прогладила. Запах паленого усилился, смешавшись с «ароматами» речной тины и конского пота.

— А как же я? — ныл за дверью вампир, нарочито шмыгая носом.— Почему никто не спешит спасать мою молодую полуторасотлетнюю жизнь от воспале­ния легких, вызванного длительным пребыванием в мокрой одежде?

— А ты попрыгай,— мрачно советовала Орсана, шнуруя сапоги,— авось согреешься.

Приведя себя в порядок, мы выпустили Ролара. Вампир и не думал прозябать, а, давным-давно раз­девшись, завернулся в розовое кроватное покрывало и расхаживал по комнате, с интересом разглядывая висящие на стенах картины и не забывая время от времени сетовать на жестокую судьбу.

— Жулик,— с чувством сказала я,— вот так на ужин и пойдешь; скажешь хозяйке, что это новейшая старминская мода.

Вампир скорчил умоляющую физиономию, и я, вздохнув, прочитала над его одеждой нужное закли­нание. Когда он оделся и вернулся в нашу комнату, Орсана уже стояла у входной двери, делая вид, что не замечает его и уж тем более не ждет.

— Орсана, не дуйся! — взмолился тот.— Я же вам­пир, что с меня возьмешь: как говорится, у дурака и шутки дурацкие. Иной раз обижу — и не замечу. Про­сти, если и впрямь обидел...

Орсана чуть покраснела, но не промолвила ни сло­ва. Принять извинения иной раз труднее, чем при­нести.

— Ну так что — мир? — Ролар, не дожидаясь ответа, протянул девушке руку.

— Перемирие,— буркнула Орсана, не глядя хлоп­нув его по ладони.

— Надолго ли? — риторически вопросила я, рас­пахивая дверь.

Бум! Дера и Слар сели на пол, потирая ушибленные лбы — девочка левой рукой, мальчик правой.

— А вы что тут делаете?! — страшным голосом про­рокотала я, упирая руки в бока и грозно нависая над детьми.

Двойняшки переглянулись.

— Тетя ведьма, а вы правда едите маленьких де­тей? — очень вежливо поинтересовалась девочка.

Я опешила от такой любознательности, зато Ролар не растерялся.

— Что вы, деточки! — медовым голосом провор­ковал он, присаживаясь на корточки перед малыша­ми.— Тетя ведьма, конечно же, не ест маленьких де­тей, у нее для этого слишком короткие зубки... зато дядя вампир подзакусит вами с превеликим удоволь­ствием!

И Ролар продемонстрировал близняшкам одну из своих самых ослепительных улыбок.

Дети с визгом бросились наутек.

— Теперь. маленькие негодники поостерегутся за нами шпионить,— с удовлетворением сказал вампир вставая.

— Обязательно было распускать клыки? — скри­вилась Орсана.— Они теперь маме наябедничают.

— Что у тетиведьминого дяди длинные острые зубы? — насмешливо предположил Ролар.— Кто, ска­жи мне, обращает внимание на детские фантазии?

— Пойдем, дядя вампир,— перебила я, первой ша­гая за порог.— Нас уже заждались.

Привидение мало способствовало престижу работы в замке. Нехватка прислуги особенно остро ощущалась во время трапезы — единственная служанка не успе­вала обносить господ блюдами, и нам пришлось до­вольно долго сидеть перед пустыми тарелками, ожидая своей очереди. Все тот же дворецкий зажег три до­полнительных канделябра и встал у двери, то ли в соответствии с этикетом, то ли не решаясь променять освещенную столовую на пустынные коридоры и со­мнительное общество привидения.

Помимо нас, хозяйки и няни с детьми, трапезу разделяли еще трое родственников госпожи Белозер­ской. По правую руку хозяйки сидела ее сестра, тощая старая дева с высоким шиньоном на затылке, по ле­вую — дальний родственник, тысячник в отставке. Ря­дом с сестрой, в кресле-каталке, скрючилась над та­релкой древняя и, похоже, выжившая из ума старуха-бабка покойного хозяйкиного мужа. Сестра поминут­но вздрагивала и озиралась по сторонам, старуха не­прерывно что-то бормотала себе под нос, угрожая па­льцем жареной курице, дальний родственник успел уговорить три бокала вина за пять минут, пришел в благодушное расположение духа и то и дело порывался рассказать о сражении девятьсот шестьдесят тре­тьего года и своем личном вкладе в победу. (Если не .ошибаюсь, речь шла о пограничном конфликте с эль­фами, причем сражения как такового не было — эль­фы предупредительно обстреляли из луков заблу­дившийся в их лесу полк. А тот, почему-то уверенный, что находится на своей территории, залег в подручных ямах и наотрез оказался уходить, стреляя и ругаясь в ответ. Это безобразие продолжалось больше месяца, причем эльфы давно махнули на легионеров рукой и сняли осаду, надеясь, что эти идиоты проголодаются и сами уйдут, но те упрямо продолжали партизанить в Ясневом Граде, питаясь грибами и ягодами, а также трофейными, украденными из эльфийской полевой кухни лепешками, пока за ними не явилось «подкреп­ление», высланное тогдашним белорским королем по просьбе своего эльфийского коллеги.)

При виде столь обширного паноптикума Ролар пришел в восторг. По его мнению, которое он не замедлил высказать шепотом мне на ухо, более бла­годарной аудитории для явок привидения не стоило и желать.

— Ты еще не выиграл! — прошептала я в ответ, стараясь не потерять нить светской болтовни, завя­занной хозяйкой и ее сестрой. Интересы обеих дам вертелись вокруг жизни королевского двора — спле­тен, интриг и нарядов. Сплетни и интриги я сочинила без труда, наряды пришлось вспоминать.

Удовлетворив любопытство, Дивена немного рас­сказала о себе. Ее ныне покойный муж некогда за­нимал почетную должность королевского советника, затем «попал в немилость» — скорее всего, просто на­доел, за более серьезный проступок король не преминул бы конфисковать замок,— и вышел в отставку, а там вскоре и преставился.

Разговор плавно свернул на привидение.

К привидению госпожа Белозерская относилась философски и в то же время на диво практично. Лично ей, хозяйке, привидение нисколько не мешает, но со­здает определенные проблемы при наборе слуг и при­емах гостей. Она сразу же отмела в сторону деликатные намеки касательно происков врагов в простынях, за­явив, что привидение настоящее и принадлежит ее покойной бабке. Портрет оной висел над столом — эффектная женщина в лиловом платье, золотоволосая и синеглазая. Очень, кстати, похожая на саму Дивену и ее детей.

— А служанки-лунатички у вас нет? — как бы меж­ду прочим поинтересовалась Орсана.

Хозяйка удивилась, но ответила, что до недавнего времени была, однако два привидения на один за­мок — это слишком, и она дала девице расчет.

— Вы уверены, что это именно она? — Ролар кив­нул в сторону портрета.

— Уверена,— отрезала хозяйка.— Я ее видела.

— И что? — затаив дыхание, спросила Орсана.

— Поздоровалась и прошла мимо,— невозмутимо ответила хозяйка замка, накалывая на вилку крошеч­ный кусочек капусты и поднося ко рту с воистину королевской грацией. Мы как-то сразу ей. поверили. С подобной аристократки станется раскланяться даже с живоглотом.

— А я говорю — ведьма! Ведьма она и есть! — не­ожиданно рявкнула старуха, заставив Орсану попер­хнуться.

— О чем это она? — поинтересовалась я, искоса поглядывая на бабку, как ни в чем не бывало бормо­чущую себе под нос.

— Ходили слухи, что моя бабушка увлекалась кол­довством,— равнодушно пояснила Дивена.— Якобы она приворожила своей внучке, то есть мне, богатого мужа, чего бабушка мужа до сих пор нашей семье простить не может.

— А это правда? — все еще покашливая, прохри­пела Орсана, раздраженно пресекая попытку вампира похлопать ее по спине.

— Нет,— отрезала хозяйка.— Да, согласна, в по­следнее время наш род несколько обнищал, но он куда более древний и знатный, чем род мужа. Только благодаря этому браку он смог проникнуть в высшее общество и дослужиться до советника. Взаимная вы­года от союза не нуждалась в подпитке колдовством.

— Кстати, о выгоде,— вспомнила я.— Во сколько вы оцениваете эту... досадную неприятность?

— Пятьдесят кладней,— после недолгого раздумья постановила госпожа Белозерская.

— Шестьдесят! — торопливо поправила сестра, чьи нервы хуже переносили соседство с потусторонним миром.

— Но за каждый разбитый предмет с вас будет вы­чтена полная стоимость,— меланхолично добавила хо­зяйка.

— Простите?

— В замке много предметов старины, в том числе хрусталя и фарфора,— пояснила Дивена.— К сожале­нию, предыдущие колдуны имели дурную привычку сбивать на бегу, а также швырять в призрака бесцен­ные произведения искусства, многие из которых склонны биться. Так, на прошлой неделе я лишилась расписной вазы пятого столетия, в которой попытался спрятаться от привидения некий знахарь Вланимар, впоследствии с позором выставленный за ворота...

Переждав взрыв смеха, хозяйка невозмутимо про­должила:

— Мне бы очень хотелось, чтобы на сей раз моя коллекция средневекового фарфора не подверглась варварскому уничтожению, тем более что сам призрак еще не нанес замку и людям никакого ущерба, кроме морального.

— Мы тоже на это надеемся,— искренне сказала я.

Ужин затянулся часа на три, и, когда мы наконец поднялись в свои комнаты, перевалило за полночь. Где-то в глубинах замка уныло и протяжно заскрипели половицы, простонала и лязгнула тяжелая дверь. В рассохшихся рамах завывал ветер, за шкафами скреб­лись мыши; для полноты ощущений не хватало только звона цепей бродящего по коридорам привидения.

— Ролар возьмет себе первый этаж и подвальное помещение,— по праву дипломированного специа­листа распоряжалась я, тыча пальцем в потрепанный план замка.— Ты, Орсана, поброди по второму этажу от хозяйских спален до нашей комнаты — вдруг при­видение захочет навестить гостей? Я же проверю тре­тий этаж, крышу и башенки.

— А если мы его увидим, что нам тогда делать? — с содроганием уточнила наемница.

— Ничего,— пожала я плечами.

— Ничего?!

— А что вы можете сделать? Если язык не отни­мется, попробуйте его разговорить. Может, оно чего-то хочет? Вдруг — сущую безделицу: перекинуться в картишки, предсказать чью-то гибель, указать заму­рованный в стену клад или собственный скелет?

— Его скелет лежит в фамильном склепе,— скеп­тически буркнула Орсана.

— Ну и что, вдруг оно давно мечтало сводить эк­скурсию к собственному скелету? Может, ему на спине лежать неудобно? Может, просто одиноко?

— Не стану я его переворачивать! — возмутилась Орсана.— И рядом лежать не собираюсь. Пусть жа­луется кому-нибудь другому, меня этим не проймешь.

— А тебя никто и не просит. Извинишься и сбе­гаешь за мной.

— И за мной,— вмешался Ролар,— если оно такое же, как на портрете, я согласен скрасить его одино­чество!

— Если в контакт вступить не удастся,— продол­жала я, пропуская мимо ушей не относящиеся к делу реплики,— запомните, где вы его видели, и опять-таки позовите меня. И, ради богов, держитесь подальше от этого проклятого фарфора! Одно блюдце — и мы не только не заработаем на овес для лошадок, но еще и останемся должны.

— Постараемся! — в унисон пообещали оба. Я дав­но заметила, что, когда Ролар и Орсана не грызутся, их мысли и поступки приходят в удивительное соот­ветствие.

— В таком случае — не будем терять времени. Я еще хочу выспаться до утра.

— А может, сразу ляжем спать, а утром скажем, что никого не видели? — робко предложила Орсана.

— Чтобы привидение само разбудило нас посреди ночи, звеня цепями под ухом? Нет уж, спасибо. Если не изгоню его, то хотя бы попрошу, чтобы не мешало | спать. Заодно осмотрим замок и убедимся, что его хозяева не ложняки и не собираются посреди ночи открыть разбойникам ворота.

— Ну, тогда ладно,— нехотя согласилась наемница, поправляя пояс с кинжалами.

Перед сном служанка потушила все свечи, оставив только по масляному светильнику на каждом этаже да еще вдоль лестницы. Сначала я таскала с собой канделябр с двумя свечами, но вскоре сообразила, что мне вполне хватает лунного света, сочившегося из узких витражных окошек, забранных пластинами хрусталя.

Бродить по замку было одно удовольствие. При­видения я не боялась; напротив, мною двигал азарт сродни рыболовному. Я начала с крыши — обошла вокруг стояка башни, пытаясь отыскать вход (потом оказалось, что башенка со шпилем — всего лишь ар­хитектурное излишество и подняться в нее невоз­можно), осторожно глянула через высокий парапет, полюбовалась прекрасными видами, расстилавшими­ся внизу, прислушалась к шелесту ветра и, не заметив ничего предосудительного, спустилась вниз, на третий этаж.

Моим глазам открылось дикое, завораживающее и красочное зрелище.

По коридору, задрав пышные юбки и высоко подкидывая толстые ноги, галопом неслась няня в ночном чепце и длинной кружевной рубашке. Ее разинутый рот застыл в беззвучном крике; глаза мчались быстрее тела, выпучиваясь из глазниц.

За няней шумно летело привидение. Ярко-лилового цвета, в форме головастика с руками, обмотанное це­пями и увешанное пудовыми гирями, оно стонало, хрипело, выло и улюлюкало. Волны громового эха плескались о каменные стены. Стоящие вдоль стен доспехи злорадно скалились прорезями забрал.

На портрет золотоволосой женщины в лиловом платье оно походило только цветом. Впрочем, при некотором воображении... Няня вильнула в сторону, рванула на себя дверь стенного шкафа и головой впе­ред нырнула в скопище тряпья. Закрывшаяся дверь гулко хлопнула ее по пышному заду. Привидение с разгону врезалось в меня, мелькнуло лиловым, пых­нуло теплом и растворилось клочьями быстро свет­леющего тумана.

Я пошатнулась — больше от неожиданности, чем толчка. Прислушалась — где-то вдалеке скрипнула дверь, тихо шаркнула нога.

Привидение исчезло.

Привидение попалось.

Орсана, больше раздраженная, чем испуганная, уже ждала меня в комнате. По ее словам, привидение при­вязалось к ней возле детской, напоминало гигантскую сливу, сбежавшую с каторги, издавало «на диво поганыя звуки», заставило Орсану пробежаться по всему коридору, но затем наемница вспомнила о своей чести и, развернувшись лицом к привидению, обложила его «брыдкими словами», после чего то, смущенное, по­краснело и капитулировало, растаяв в воздухе. По­вторять чудодейственные слова Орсана отказалась на­отрез.

Не успела наемница окончить рассказ, как вернулся Рол ар.

— Ты выиграла! — с порога объявил он и, захлоп­нув за собой дверь, устало рухнул на кровать, переводя дыхание.

— Ну что там у тебя?

— Привидение! — Ролар, все еще тяжело дыша, приподнялся на локте лицом ко мне.— Самое что ни есть привиденистое! Цветастое, как синяк под глазом. Я гнался за ним через все подвальное помещение, но оно улизнуло в стену кухни, а в кухне его уже не было.

— Ты за ним — чи оно за тобой? — скептически уточнила Ореада.

Ролар метнул на нее гневный взгляд, но усталость взяла свое, и он снова распластался на кровати.

— Настоящая гонка с препятствиями! — стонал вампир, осовело уставившись в потолок.— Там, внизу, куча этого проклятого фарфора, и весь на таких не­надежных подставочках, что рядом пробежать — и того хватит.

— Ты сбил хоть одну? — встревожилась я.

— Нет, что ты. Я сменил ипостась.

— Тебя никто не видел?

— Надеюсь, нет. А даже если видел — привидением больше, привидением меньше — какая разница?

— Это не привидение,— я покачала головой.— Ро­лар, я проиграла. На что мы спорили?

— Ни на что, просто так,— машинально ответил вампир, и тут же встрепенулся.— Что ты имеешь в виду? Я спорил, что оно ненастоящее!

— Ты спорил, что в замке есть дети,— поправила я.

Мы сели за стол все вместе — я, мои друзья, Дивена, ее трусливая сестра, отставной тысячник — с утра трез­вый, няня с Дерой и Сларом, служанка прикатила коляску с полоумной бабкой. Дворецкого почему-то не было видно. Дети, как ни странно, вели себя очень тихо, жались к няне, то и дело испуганно оглядываясь по сторонам.

— Ну, как продвигаются поиски? — выдержав при­личествующую случаю паузу, вопросила хозяйка зам­ка, подставляя маленькую фарфоровую чашечку под носик кофейника в руках служанки.

Я выждала, пока чашечка наполнится до краев, и лишь тогда скромно ответила:

— Госпожа Белозерская, вынуждена вас огорчить. Ваше привидение не имеет никакого отношения к вашей прабабке... вернее, она имеет отношение к его появлению, но совсем не то, что вы думаете.

Мне впервые удалось подметить на бесстрастном лице хозяйки признаки удивления.

— Вот как? — Дивена колупнула десертной ложеч­кой рассыпчатый бочок миндального пирожного, пы­таясь совладать с неприличным наплывом эмоций.— Откуда же оно тогда взялось?

— Ниоткуда. Точнее, вы неправильно поставили вопрос. ОНО тут отродясь не водилось. Есть ОН. Фан­том.

— Извините, я не совсем улавливаю разницу.

— Фантом — это галлюцинация, вызванная ма­гом,— пояснила я.— В вашем замке обосновался не­кий проказник, активно клепающий фантомов: мы видели трех одновременно на разных этажах замка. Они нестабильны, разрушаются от соприкосновения с материальным объектом, даже от громкого звука. Как это ни смешно звучит, обстрел призрака фарфо­ром давал хорошие результаты...

— И что же вы нам посоветуете? Носить с собой по блюду? — хохотнул отставной тысячник.

— Зачем? Будем устранять первопричину.

— И как, позвольте узнать?

— Вурдалак,— серьезно сказала я.

— Простите?

— Как говорится, клин клином вышибают. У меня есть знакомый вурдалак, я пригласила его немножко пожить в вашем замке,— пояснила я, усиленно ста­раясь не замечать вытягивающихся лиц аудитории.— Он вообще-то людоед, но не бойтесь, он пообещал съесть только колдуна. Думаю, этой ночью с призра­ком, как и с его хозяином, будет навсегда покончено. Вы и ваши дети смогут спать спокойно...

И тут Дера и Слар заревели — дружно, в голос.

Мой расчет оказался верен — Ролара-таки замети­ли, выдуманная на ходу байка пришлась к месту и оказала нужный эффект.

— Фу, дети, как некрасиво,— поморщилась госпо­жа Белозерская.— Вы же слышали: нет ни малейшего повода для беспокойства. Сам король доверял госпоже Редкой охрану своих покоев!

Я поперхнулась пирожным, но сумела кивнуть, как будто еженощно держала королю свечку.

— Может, у них животики разболелись? — расте­рянно предположила няня.— Они вчера вечером сы­рое тесто с кухни таскали, я их отругала, но где ж за эдакими сорванцами уследишь?

— Где ж вам уследить за маленькими колдуном и ведьмочкой? — подтвердила я.— Госпожа Дивена, не знаю, огорчит вас это или обрадует, но у кого-то из ваших детей — возможно, у обоих, недавно открылся магический дар, прабабушкино наследство. Вот они и развлекаются как могут — создают фантомы, наво­дят слуховые галлюцинации.

— Дети, это правда? — строго спросила хозяйка, глядя на двойняшек. Рев усилился.

— Ну что ж, тогда идите и станьте в угол,— решила Дивена.— Как вам не стыдно — пугать домочадцев привидением! С завтрашнего дня я займусь поисками соответствующего учителя, и помимо счета и письма вы начнете брать уроки магии. Госпожа Редкая, а вы не возьметесь за их обучение?

Слово «уроки» потрясло близняшек больше, чем слово «угол». Худшее наказание — когда шалость пре­вращается в нудное ежедневное занятие. Они ревели— каждый из своего угла — как две невинные девицы перед свадьбой по принуждению.

— Очень сожалею, но вынуждена отказаться.— Я ак­куратно свернула лежащую на коленях салфетку и встала из-за стола.— Мы с родственниками спешим в... Ясневый Град, по срочному и важному королев­скому поручению. Лучше всего будет отдать детей в Старминскую Школу Магов, там их способностям найдут наилучшее применение.

На том, к общему удовольствию, и порешили. Гос­пожа Белозерская церемонно отсчитала мне шесть­десят золотых и, когда мы многажды заверили друг друга во взаимном уважении, словно бы мимоходом заметила:

— Госпожа Редкая, сейчас, когда все прояснилась, не могли бы вы забрать своего вурдалака? Он уже несколько часов сидит на пороге замка, не давая нам выйти, а дворецкому, заночевавшему у племянника в деревне,— войти. Я не знала, что он ваш друг, и не хотела беспокоить вас до завтрака, но, поскольку все так удачно ело...

Не дослушав, я бросилась к ближайшему окну, вы­глянула вниз, ожидая увидеть там кого угодно, до жи­воглота включительно, но...

На пороге, положив морду на лапы, невозмутимо дремал крупный зверь, снежным пятном выделяясь на серых ступенях.

ГЛАВА 19

Не помня себя от волнения, я слетела вниз, прыгая через несколько ступенек. Когда я с разбегу распахнула входную дверь, волк все еще был там. При виде меня он вскочил, взъерошился... а потом прижал уши, как нашкодивший пес, подошел ко мне и лег у ног, ви­новато заглядывая в лицо и виляя хвостом. Я бросилась перед ним на колени, обхватила за шею и, уткнувшись лицом в густую шерсть с терпким запахом лесного зверя, расплакалась от облегчения.

Ролар и Орсана, отставшие от меня всего на пару секунд, не торопились ликовать, держась на почти­тельном расстоянии. Вампир встревоженно начал:

— Вольха, а ты уверена, что он не...

Но конюх госпожи Белозерской как раз привел наших лошадей, вычищенных и оседланных — вчера вечером мы несколько раз повторили ему (на всякий случай, у парнишки был на редкость тупой вид и соответственная манера кивать головой со счастливым видом ничего не понимающего иностранца), что кони понадобятся нам уже на рассвете, но сами, что греха таить, проспали. Смолка, увидев меня в обнимку с волком, ревниво фыркнула и заскребла землю когти­стым копытом, не выказывая, впрочем, испуга. До сих пор она ни разу не ошиблась, и все сомнения в подлинности волка отпали. Называть его «Леном» у меня не поворачивался язык, я один раз попробовала и осеклась, смутившись,— словно в отсутствие друга пытаюсь беседовать с его верным псом, обращаясь к нему по имени хозяина. Впрочем, позже выяснилось, что окликать волка, равно как и отдавать ему приказы, нет нужды — он прекрасно понимал меня без слов, то ли повинуясь жестам, то ли читая мысли. Ролар, которому я задала этот вопрос, сначала рассмеялся, а потом призадумался. По его словам, никто не знал, какова она — волчья жизнь после смерти, о ней никто из воскрешенных не помнил. Вполне возможно, у вол­ка и сохранились телепатические способности Пове­лителя.

На Орсану волк подозрительно заворчал, зато Ролара принял куда приветливее, чем меня в первый раз. Присев на корточки, вампир сосредоточенно ощу­пал потянувшегося к нему зверя и недовольно покачал головой:

— Худой как скелет. Так не пойдет, за оставшиеся пару дней надо откормить его до нормального состо­яния, иначе у него просто не хватит сил до транс­формации.

— За два дня?!

— Это же не обычный волк. Он быстро придет в форму; на отдыхе с обильным питанием хватило бы и нескольких часов.— Ролар, придерживая спадающие штаны, протянул мне свой ремень. Орсана порылась в сумке и предложила вампиру моток мохнатой во­лосяной веревки на замену.— Но, увы, нам надо спе­шить.

Из ремня вышел превосходный ошейник, широкий и прочный, в два оборота. Волк прижимал уши, ще­рился и пытался отвернуть морду, пока я застегивала пряжку и продевала свободный конец в петельки, но, в общем, вел себя вполне корректно. Затем я привязала к ремню остаток веревки (довольно длинный, локтей двадцать), намотала свободный конец на руку и вско­чила в седло, красочно представляя, как «ласточкой» вылечу из него, если волк вздумает рвануться в сто­рону. Но не выпущу, чего бы мне это ни стоило.

Осталось попрощаться с госпожой Белозерской; правила приличия не позволили ей сломя голову мча­ться по лестнице, и она только-только переступила порог, тщательно скрывая любопытство. Я уже не ста­ла спешиваться, и церемонию прощания взял на себя Рол ар, осыпав даму комплиментами и чувственно по­целовав любезно протянутую руку (Дивена удивленно покосилась на его неощутимую бороду, но ничего не сказала). Вампир ничуть не переигрывал, как будто и впрямь частенько захаживал в королевский дворец, навещая «троюродную кузину». Интересно, где он мог научиться хорошим манерам? Уж точно не в витягской казарме. Может, Орсана права и его и впрямь ната­скивали как универсального шпиона что в Легионе, что при дворе?

Прежде чем возвращаться на тракт, мы завернули в селение, купили у мясника пуд парной говядины, тут же отрезали от нее здоровенный кусок и несколько минут умиленно наблюдали, как волк с рычанием его уплетает. Проходившие мимо люди бросали на него завистливые, а на нас — возмущенные взгляды, но меня это мало трогало. Попробуй кто-нибудь при­стыдить нас или обругать, я бы вызверилась на него почище волка.

Из-за волка нам пришлось резко сбавить темп. Он вполне мог бежать наравне с галопирующими ло­шадьми, но было видно, каких усилий ему это стоит. У меня просто сердце разрывалось, когда он начинал прихрамывать и отставать, а затем делал отчаянный рывок вперед, догоняя. Взять его на седло я не могла, так что приходилось чуть ли не ежечасно останавли­ваться и ждать, пока он отдышится и перекусит. За день мы проехали не больше половины обычного пе­регона. Вечером снова заморосил дождь, и, когда впереди показался город («Брас,— сообщил Ролар,— один из крупнейших городов Озерного Края, можно даже сказать, единственный»), мы решили не искушать су­дьбу и переночевать на постоялом дворе, шумном люд­ном месте, каковых разбойники до сих пор тщательно избегали. До темноты оставалось не меньше двух ча­сов, но мы предпочли потерять их, нежели жизни.

По меркам пустынного Озерного Края Брас счи­тался чуть ли не столицей, на деле являясь большим селом с огрызкообразной крепостью в центре, окру­женной неглубоким рвом (по совместительству слу­жившим сточной канавой). В крепости проживала не­кая не слишком высокопоставленная особа, изнурен­ная похмельным синдромом после вчерашней гулян­ки,— даже стражники не избежали этой плачевной участи и теперь сидели на корточках по обе стороны подъемного моста, держась за вертикально поставлен­ные алебарды. Доблестные воины проводили нас без­различными взглядами, даже не поинтересовавшись документами и целью визита в город.

Чем дальше от крепости, тем реже попадались ка­менные дома; их сменили деревянные лачуги, а там и вовсе мазанки. На улицах кипела жизнь. Крысы, кошки и воробьи безо всякого стеснения шмыгали между ногами делового и праздношатающегося люда. Остановив какого-то оборванца, мы разузнали дорогу к ближайшему постоялому двору, оказавшемуся един­ственным в городке. Больше и не требовалось: свя­тыми мощами, живописными видами, историческими местами и прочими достопримечательностями Брас похвастать не мог, а для проезжих купцов вполне хва­тало и одного его.

По иронии судьбы, постоялый двор вплотную при­мыкал к кладбищу. Ведущая к нему дорога оказалась единственной приличной дорогой в этом захудалом городишке. На нее пошли тысячи плит серого и ро­зового гранита, более уместного в облицовке храма. По ней хотелось ходить всю жизнь. По ней хотелось пронести невесту на руках. Я бы не удивилась, узнав, что похоронные процессии дотаскивают гроб до клад­бищенских ворот и разворачиваются, дабы в угоду усопшему повторить последний путь на «бис».

Ролар, хихикая, сообщил, что двадцать лет назад здесь была обычная сельская улица, немощеная и колдобистая, но затем белорский король договорился с эльфийским на предмет совместной постройки не­броского, но капитального дома дворцового типа и ведущей к нему дороги, дабы монархи и их посольства могли без помех встречаться на нейтральной терри­тории Озерного Края. Белория отвечала за дом, Ясневый Град — за дорогу. Эльфы честно выполнили свою часть уговора, а тогдашний брасовский градо­правитель не выдержал искуса и удрал вместе с вы­данными на строительство деньгами. Официально его все еще искали и с повторным финансированием не спешили, хотя даже дураку было ясно, что гхыр найдут, а о явке с повинной не стоит и мечтать.

Из окон постоялого двора открывался прелестный вид на оградки, надгробия, венки, цветочки и фигуры в черном, рыдающие над могилами. Хозяин .заведения и прислуга давно притерпелись к этому жизнеутвер­ждающему зрелищу, но немногочисленные постоя­льцы были другого мнения. Орсана старательно гля­дела себе под ноги, Ролар машинально насвистывал известный мотив «Последнего пристанища», я же раздраженно ворчала, что обычно магам и их спутникам платят за ночлег на кладбище, но никак не наоборот.

Платить и не пришлось. На постоялый двор меня с волком не пустили. Хозяин был непреклонен — его жена обожала кошек, держала их не меньше дюжины, кошачья вонь струилась не только из распахнутых окон и дверей — даже из трубы.

Я задумалась. Мне не хотелось оставлять волка на улице; он мог снова удрать, укусить кого-нибудь, за­теять драку с собаками, или, того хуже, нас опять могли настигнуть метаморфы. К счастью, вопрос раз­решился сам собой — один из местных жителей, слу­чайно подслушав наш разговор, предложил мне пе­реночевать на его сеновале. Так что неизвестно, кто из нас оказался в выигрыше — я на сеновале или Ор­сана с Роларом на провонявшем кошками кладбище.

Все ночь сено шуршало, пищало и потрескивало, серые тени бегали по стенам и гулко спрыгивали на клетки с кроликами. Волк постоянно срывался с места и гонял назойливых крыс (очень надеюсь, что только гонял), а возвращаясь, сворачивался клубком у меня в ногах и начинал искать блох, звучно клацая зубами. Часа в три истерично заржала лошадь в соседнем сарае. Мне показалось, что это Смолка, я выскочила ее про­ведать и уже на улице сообразила-вспомнила, что оста­вила лошадь на конюшне постоялого двора, а голос подала одна из хозяйских кляч... Так что ночка вы­далась та еще, я даже не уверена, что вообще спала, скорее урывками дремала.

Проснувшись с первыми петухами, я выскочила с сеновала, стуча зубами от холода. Солнце еще не взош­ло, а на траву выпало столько росы, что ее можно было черпать гостями. Позавтракав вместе с гостеприимными хозяевами, я отблагодарила их за ночлег, прочитав над зеленеющими грядками заклинание «чтобы в огороде все росло» (очень простенькое и эффективное заклинание — после него дружно пус­каются в рост морковка, картошка, репа, свекла, огур­цы, укроп, хрен, лебеда, осот, крапива и мокрица — в общем, все, чем мог похвастаться порядочный ого­род).

Орсану и Ролара я встретила у ворот постоялого двора. Нежно обхватив разделяющий их столб, они вели неторопливую и, несомненно, деловую беседу, напрочь позабыв про оседланных лошадей, успевших разбрестись по округе. Меня чуть удар не хватил — Смолка, ничтоже сумняшеся, доедала еловый, пере­витый лентами венок на свежей могиле, а жеребцы меланхолично щипали траву вокруг обомшелых над­гробий. Заметив меня, вампир и наемница шарахну­лись в стороны, залились румянцем и, синхронно от­кашлявшись, пожелали мне доброго утра. Я молча ткнула пальцем в сторону кладбища, они обернулись, охнули и бросились ловить четвероногих святотатцев. Это оказалось непростым делом — за ночь одежда и волосы друзей так пропитались кошачьим духом, что кони фыркали и пятились, отказываясь узнавать хо­зяев.

— К вечеру мы будем в Арлиссе,— пообещал Ролар, кое-как сладив с Карасиком.— Только сначала сдела­ем небольшой крюк и заедем в Куряки.

— В курятник? — не расслышала Орсана.— Зачем?

— Ку-ря-ки. Название села, а заодно и крупней­шего в Белории конезавода. Вполне вероятно, что ложняки разживаются лошадьми именно там.

— А если нет?

— Владельцы конезаводов, как и любые торговцы, конкурируют друг с другом и прекрасно знают, кто, когда, кому и сколько продал.

— Так он тебе и скажет! — усомнилась я, вовремя дергая Смолку за повод. Проходившая мимо баба так и не догадалась, в какой опасности было ее коромысло, заинтересовавшее всеядную лошадку цветастой рос­писью.

— Не скажет с ходу — заведу в темный угол, ши­роко улыбнусь и предложу взаимовыгодное сотруд­ничество.— По спокойному лицу вампира нельзй было догадаться, шутит он или говорит серьезно.

Мы тронулись в путь, но на выезде из Браса я весьма кстати заметила лавку знахаря-травника, спе­шилась и, попросив друзей немножко обождать, зашла внутрь. Магом ее владелец не был, но в травках раз­бирался, все они были собраны по правилам и в срок, то есть исключительно действенны. В лавке я пробыла не дольше пяти минут, у знахаря нашлось нужное снадобье, и он не стал ломить цену, а я, соответст­венно, торговаться. Небрежно сунув пакетик в карман, я расплатилась, вышла и снова вскочила на лошадь. Орсана без особого интереса спросила, что мне там понадобилось, на что я так же равнодушно ответила, что прикупила кой-каких зелий взамен истраченных. Девушка чуть заметно покраснела, решив, что речь идет о желудочных каплях, а я не стала ее разубеждать. Пока, по крайней мере, чтобы она не обиделась еще больше.