Без седла на коне долго не высидишь — и животному спину сотрешь, и сам потом не разогнешься. Из-за этого путь до Витяга занял у нас три дня вместо намеченных двух. Чем ближе к городу, тем чаще попадались селения, так что проблем с ночлегом и едой не возникало, а окупать расходы удавалось мелкими подработками — нарубить дров, изгнать крыс, свести бородавки или посторожить купеческую лавку от ночных татей и упырей (сказать по правде, мы подперли дверь стулом и сладко выспались на скатанных в трубки коврах).
Пресловутый эльфийский замок располагался в версте от города, представляя собой живописную груду бело-сиреневых камней с одной-единственной уцелевшей, но заметно покосившейся башней. Осмотр замка занял у нас ровным счетом десять минут: с одной стороны его реставрировали, то есть до самого верха громоздились прогнившие, частью осыпавшиеся леса, нуждающиеся в ремонте не меньше замка; другая лежала в непролазных развалинах, третью заслонял лес, а на полянке перед более-менее уцелевшим фасадом дежурил пестро одетый мужичок в обнимку с лютней, но с мечом при поясе и громоздким арбалетом за плечами.
— Замок, небось, посмотреть желаете? — радостно завопил он, спеша нам навстречу.— Так это я мигом — и покажу, и расскажу, и черепок какой занятный на продажу имеется!
— А вы, простите, кто такой? — поинтересовалась я, не сумев прийти к нужному выводу самостоятельно.
— Сторож тутошний, заодно людишек приезжих насчет развалин просвещаю,— гордо пояснил мужик, передергивая плечами, чтобы поправить скособочившийся арбалет.— Про замок и ельфов баю, могу так, могу жалостливым стихом с лютнею,— и в доказательство провел рукой по заметно провисшим струнам. Кони попятились, я вздрогнула и машинально поискала глазами прищемленную дверью кошку.
— Что здесь сторожить-то?
— Отбою нет от порчунов,— пожаловался сторож-баюн,— картинки срамные на стенах малюют и плитки махонькие, расписные, из полов выламывают. И охота им руки обдирать, ломиком-то куда сподручнее, а за пять медяков я сам оным пошурую, только пальцем ткните которую!
— И уголек с лестницей дадите? — язвительно поинтересовалась я.
— Ишь чего захотели! — возмутился сторож.— Конечно, не дам, пока еще серебрушку не доплатите! Ну так как? Баять про ельфов?
— Давайте сначала кратенько, для общего ознакомления,— предложила наемница,— а мы подумаем.
— Кратенько? Можно, чего ж нет. Ну дык, сто... ельфы... того они! Были тута, делали чевой-то — кто ж их, нелюдей, разберет! А потом, ночью, ка-ак бухнет! Тудыть-растудыдь, и готово! Хлобысь, в общем, замок, токо во все стороны — фрррр! И нетути,— развел руками мужик и с надеждой уставился на нас, ожидая материального вознаграждения за красочный рассказ.
Мы изобразили неподдельный восторг, пообещали вернуться за подробным изложением событий, после чего объехали вокруг замка и, стараясь не попадаться «баюну» на глаза, под прикрытием рощицы возвратились на тракт.
— Развалины они и есть развалины,— философски заключила Орсана,— все одинаковые — что эльфийские, что человеческие, и смотреть там особенно нечего.
— Кроме срамных картинок,— поддакнула я.
За въезд в сам город с нас стребовали по мелкой серебряной монете — якобы на ремонт дорог. Орсана предложила стражникам собственноручно выложить кусок булыжной мостовой, но те гнусно расхохотались и, получив требуемую мзду, немедленно отрядили гонца в ближайшую таверну. Вряд ли за камнями.
Витяг мало чем отличался от Старинна. За последние годы он сильно разросся — благодаря близости к морю и удобному расположению. Со стороны окаймлявших море гор к городу не мог подступиться ни один враг, со стороны озер — тем более: единственным врагом в тех краях были непомерно плодившиеся комары. Воинственные племена степняков, изредка пересекавшие границу, грабежом приграничных сел и ограничивались, а крупные войны с соседями захлебывались под каменными стенами столицы.
Здесь и стены были пониже, и скреплявший их цемент пожиже, да и сами камни никто не потрудился отшлифовать до блеска, чтобы штурмующий враг не нашел опоры ни руке, ни крюку (чуть позже мы обнаружили, что дальше стены вообще сходят на нет, снова вырастая на выезде из Витяга, и в город вполне можно пробраться огородами с боков).
Прямо за воротами мы наткнулись на россыпь лавчонок, и Орсана отдала два оставшихся кладня за простенькое, но добротное седло. Со сластями, второй достопримечательностью Витяга, нам повезло больше, чем с замком, и варенные на меду орехи оказались выше всяческих похвал. Орсане вдобавок приглянулся огромный пряник в форме плотоядно оскаленного, глазастого солнышка, так что непонятно, кто кого собирался есть.
— Мне все-таки кажется, что разгадку нужно искать в Арлиссе,— убежденно заявила наемница. Бегло окинула взглядом липкие медяки сдачи и ссыпала их в кошель. Я вспомнила, как мои родители кропотливо раздвигали на ладони мелкие монетки, шевеля губами от непривычного умственного напряжения. Возможно, Орсана тоже посещала благотворительную храмовую школу для селянских детей, хотя лично меня там еле-еле научили считать по пальцам рук.— Что, если как-нибудь выманить их Повелительницу и расспросить ее с глазу на глаз?
— Так она к тебе и вышла,— угрюмо проворчала я, в этот момент тоже озабоченная нашими дальнейшими планами.
— Брось, ты же ведьма,— беспечно откликнулась Орсана, увязая зубами в прянике.— Заколдуешь ее, и вся недолга.
— Ага, заколдуешь! Повелителей не берут заклинания.
— Это еще почему?
— Они телепаты.
— Ну и что? Я тоже знаю, как швыряться огнем: крикнуть «Рыло!» и махнуть рукой, но мне это вряд ли поможет, верно? — Орсана покраснела и добавила: — Я пробовала... Так, шутки ради.
— Roill,— машинально поправила я.— Все не так просто. Заклинания трехкомпонентны по своей природе: необходимо слово, движение и отданная магом сила. И куча условий срабатывания, по ним вампиры и бьют. Те же боевые пульсары: они, в принципе, самонаводящиеся, но на подлете почему-то шарахаются от взмаха веткой.
— Я была на ежегодном турнире винесских колдунов, но не заметила, чтобы они махали ветками,— скептически возразила подруга.— Ух ты, он еще и с начинкой! Хочешь попробовать?
Надъеденное солнышко, истекающее смородиновым вареньем, производило удручающее впечатление.
— Нет, спасибо. Во-первых, поди угадай, какое заклинание применит противник, во-вторых, лично я швыряюсь огнем без предупреждения. И если длинное заклятие иногда можно перебить на середине плетения, то с пульсаром этот номер не пройдет. Но Повелитель точно знает, чем и когда я воспользуюсь, так что ничего не выйдет.
Дорогу стремглав перебежала здоровенная серая крыса. Венок испуганно фыркнул, сбиваясь с размеренной иноходи, Смолка по-кошачьи припала на передние ноги и щелкнула зубами, но промахнулась. Я в сердцах пнула ее сапогом в бок. Изрядно выкушавший мужичок так и сел в дверях корчмы, зарекшись пить по меньшей мере неделю.
— А как же подаренный вампиром амулет? Ты говорила, он скрывает мысли.
— Только не от Лена. Возможно, другим Повелителям он тоже не помеха. В любом случае, сначала мы должны найти обычного вампира и поговорить с ним.
— И где ты собираешься его искать? — Орсана завистливо проводила взглядом конный разъезд. Стражники официально причислялись к столь желанному ей Легиону. Конечно, объезжать город с плетью вместо меча (обнажать его разрешается только в исключительных случаях) — не ахти какой героизм, однако редкий день обходится без стычек с закононепослушными гражданами и кровопролитных драк, в то время как легионеры в казармах жестоко маются от безделья в мирное время. Войны, тьфу-тьфу, вроде не предвиделось, и, пожалуй, Орсана не отказалась бы вот так, свысока посматривая и поигрывая плеткой, проехаться по городу в мелодично позвякивающей кольчуге. Один из стражников, симпатичный темноволосый парень, помахал рукой Орсане, жадно и откровенно рассматривавшей легионеров. Девушка смутилась и, покраснев до корней волос, повернулась в мою сторону.
— Ты придумала, как нам его найти? — повторила она.
— Придумываю,— вздохнула я. Стражник, засмотревшийся на Орсану, придержал было коня, но, увидев, что девушка больше не обращает на него внимания, нагнал товарищей и вместе с ними свернул в соседнюю улочку.— Мне говорили, что выследить вампира невозможно... с утра, на свежую голову, проверим, так ли это. А сейчас — давай перекусим, а?
— Не помешает,— легко согласилась Орсана.
В конце улицы сыскалась корчма почище, с многообещающей вывеской «Три веселых вампира». Насколько я знала, названия подобным заведениям давались либо по местоположению, либо по хозяину, либо по наиболее значительному событию, так что, вполне вероятно, некогда здесь действительно веселились вампиры в количестве трех штук. Как именно они развлекались, оставалось только гадать. Впрочем, хозяин мог иметь в виду, что даже вампиры в его корчме не заскучают. Мы спешились. Подскочивший
мальчишка принял у нас лошадей и увел к коновязи. Я бросила ему мелкую монетку и, первой зайдя в корчму, с досадой отметила, что все столы заняты. Самое людное время — когда рабочий день закончен, только-только начинает темнеть, а разыгравшийся аппетит не дает ногам пройти мимо нарочно распахнутого окна кухни.
Нам повезло — не успел корчмарь наполнить кружки заказанным нами квасом, как подвыпившая компания гномов и людей щедро расплатилась и, пошатываясь, нестройной гурьбой двинулась к выходу. Прихватив квас, мы заняли освободившийся столик.
— А почему вампира невозможно выследить? Как он выглядит? — Орсана окинула задымленное помещение настороженным взглядом, словно ожидая, что кто-то из посетителей перекинется летучей мышью и со зловещим хохотом вылетит в каминную трубу.
— Да никак,— я пожала плечами и поправилась: — Как обыкновенный человек. Прячет клыки в усах и бороде, а крылья — под плащами и куртками.
Как на грех, все посетители корчмы отличались изрядной небритостью — даже у разносчицы над губой топорщилась редкая черная щеточка.
— То есть любой из этих типов,— Орсана оглянулась через плечо, буравя взглядом толстопузого бородача в черном плаще, хлещущего пиво из жбана размером с добрый бочонок,— может оказаться вампиром?
Бородач грохнул пустым жбаном о столик, утер рукой усы и громко рыгнул.
— Не исключено.
— Сейчас проверим.— Прежде чем я успела открыть рот, девушка вскочила на стол и подняла руки над головой, привлекая внимание переполненного зала.— Шановны друзи! Хвилинку уваги! Я хочу сделать маленькую объяву. Видите ли, мы шукаем вомпэра. Нам дуже трэба з йим поговорить! Честное слово, только поговорить, я чеснок сама на дух не переношу. Я знаю, что вы здесь, так что...
Я так и не узнала, что Орсана хотела предложить вампиру. «Шановны друзи» предусмотрительно решили не затягивать пребывание в кишащей вампирами корчме и как один кинулись к выходу, испуская визжащие и завывающие звуки.
Орсана удивленно огляделась по сторонам. На полу еще крутилась деревянная кружка, поскрипывала открытая дверь да тонкой струйкой текло на пол пиво из краника дубовой бочки.
Кроме нас, в корчме не осталось ни единой живой души.
— Гениально! — Я откинулась на спинку стула и несколько раз хлопнула в ладоши.— Ты не могла обратиться к «вомпэру» десятью минутами раньше, когда мы ожидали столик?
— Н-да, неувязочка вышла,— смущенно призналась Орсана, слезая со стола.— Кто ж знал, что они так бурно отреагируют... Может, они все — вампиры?
— Чтобы стая вампиров испугалась двух девушек? Нет, к сожалению, это люди. И я предлагаю как можно быстрее удрать вслед за ними, пока сюда не явилась городская стража. За такие шуточки нас запросто могут кинуть в яму месяца эдак на два.
Орсана скептически хмыкнула, но возражать не посмела. Похватав со стульев свои пожитки, мы быстрым шагом, переходящим в медленный бег, покинули гостеприимное заведение. Отвязали коней (Смолка как раз заканчивала перегрызать коновязь пополам, причем делала это исключительно ради удовольствия — перегрызть повод было куда проще) и, слаженно вскочив в седла, с места рванули в галоп. Увы, наше бегство не прошло незамеченным.
— За нами кто-то едет,— по истечении двадцати минут прошептала Орсана, когда мы уже перешли на рысь и свернули в одну из улочек.— Тс-с-с, не оглядывайся! Это стражник.
— Ты уверена?
— Да, он в кольчуге. И лошадь рыжая.
— Ну и что?
— Герб Витяга — рыжий лис на золотом фоне. Поэтому вся стража носит позолоченные кольчуги, а кони у них — рыжие.
— Вот леший! Неужто аукнулось твое выступление в корчме?
— Не знаю. Но он едет за нами уже пять минут.
— Может, подавлен нашим численным превосходством и надеется на встречу с патрулем?
— Зря надеется. Патрули не ходят по таким закоулкам — им тоже жить хочется.
— Тогда чего он привязался?
— Ждет подачки,— предположила Орсана.— Давай демонстративно вывернем карманы — авось отвяжется?
— Спросим его самого,— я осадила лошадь. Ширина улочки не позволяла мне развернуться прежде, чем Орсана выедет вперед, но для Смолки не было ничего невозможного. Не приравнивая натяжение узды к команде «Тпру!», она пошла задом наперед — невозмутимо, с той же скоростью, плавной скользящей рысью. Прежде чем Орсана успела развернуть Венка, я поравнялась с нашим преследователем.
Как и подозревала Орсана, это был стражник. Кольчуга не позолоченная, а из какого-то бледно-золотистого металла, знак отличия на правом рукаве, гербовый щит и казенное седло с клеймом конюшни, вытисненным на передней луке. Сам мужчина выглядел лет на тридцать и производил приятное впечатление — правильные черты лица, высокий лоб, умные карие глаза с затаившимися в уголках смешинками, черные короткие волосы, ровно подстриженная бородка, щеточка усов.
— Добрый вечер.— Стражник галантно поклонился, положив руку на оголовье притороченного к седлу меча.— Меня зовут Ролар. О чем вы хотели со мной поговорить?
— С вами?! Я вас первый раз ви... — наемница осеклась, сраженная клыкастой улыбкой незнакомца.
Первой, как ни странно, опомнилась от изумления Орсана.
— То шо — вомпэр?! — обратилась она почему-то ко мне, тыча пальцем в сторону Ролара.
— Определенное сходство имеется,— осторожно ответила я.
Ролар откровенно упивался нашим замешательством, посмеиваясь в накладные усы,— свои у вампиров не росли.
— Ну, ну! — подбодрил он нас.— Кто первая? Смелее, девушки! Сам укус — пустяк, а потом совсем не больно!
— Посмей только тронуть меня или мою подругу! — Орсана угрожающе крутанула-свистнула в воздухе выхваченным из ножен мечом.— Стой, где стоишь, упырь!
— Так, я что-то не понял,— одной рукой вампир пригладил волосы, второй же словно невзначай коснулся рукояти торчащего из-за пояса кинжала.— Вы упыря искали или вампира?
— Вампир, упырь, вурдалак — один леший! — Орсана опустила меч, но в ножны вкладывать не торопилась.
— Не скажите, милая девушка. Упырь — это восставший мертвец, вурдалак — вид хищной нечисти, а я — представитель Разумной расы.
— Ага, эта самая разумность у тебя прямо из клыков прет!
— Лебяжий изгиб вашей шейки сводит меня с ума, сударыня... Спрячьте меч, это не намек, а комплимент.
— Вот еще, я и кинжалы на всякий случай достану!
— Эй, стоп, стоп, стоп! — Я замахала руками.— Прекратите, эдак вы сейчас подеретесь, и мне придется либо мстить, либо помогать прятать труп, а у меня нет времени на такие глупости! Ролар, мою подругу зовут Орсана. Я — Вольха. Мы действительно хотели с вами поговорить, но предпочли бы местечко поуютней. И побезопасней — возможно, за нами гонятся бандиты.
— Под бандитами, надеюсь, подразумеваются не мои коллеги из Старинна? — с ехидцей уточнил вампир.
— Нет, настоящие разбойники, очень недовольные нашим вмешательством в их лесную антиобщественную деятельность.
— И чем же вы их так прогневили?
— Вот об этом у нас и пойдет разговор.
Вампир посмотрел на меня с таким обреченным видом, словно ему было доподлинно известно, что за ближайшим углом его поджидают полчища ведьмаков с осиновыми кольями, а я у них за главную. Но только вздохнул и спросил, кивнув на Орсану:
— Ей можно доверять?
Я удивленно кивнула. С тем же успехом Ролар мог задать этот вопрос Орсане, второй из совершенно незнакомых ему девушек. Но почему-то выбрал меня.
— Хорошо. Здесь неподалеку есть славная забегаловка,— предложил Ролар, трогая узду своего жеребца.— Правда, она только для стражников, причем холостых, и просто с улицы туда не зайдешь, но если ваша охранница будет вести себя прилично и уберет меч в ножны, я выдам вас за случайных подружек, за небольшую мзду скрасивших мое одиночество.
— Шо?! — взревела наемница, преисполненная праведного гнева.— Меня — за продажную девку?!
— Зато там нас наверняка никто не подслушает,— пожал плечами Ролар.— Разбойники ни за что не сунутся в битком набитую стражниками харчевню, а знакомые не станут портить мне такой многообещающий вечер.
Судя по Орсаниному лицу, «многообещающий вечер» начался бы немедленно, но в этот момент в аршине над нашими головами распахнулось окно и оттуда маленьким зловонным водопадом изверглось содержимое помойного ведра, поровну разделившись между сточным желобом и левым боком Венка.
— Шоб тебе так на башку дурную шваркнули! — от души пожелала наемница, дрыгая заляпанной ногой.
— А неча под окнами стоять, глазами хлопать! — не осталась в долгу выглянувшая из-за ставня баба и уже прицельно плеснула в Орсану из бадейки с обмылками. Мутная вода описала круг и прыгнула обратно в бадейку, да с такой силой, что бабу отнесло от окна и о дальнейшем развитии событий оставалось догадываться по грохоту, плеску и ядреной ругани в адрес «треклятой ведьмы».
Отведя душу, но не желая привлекать к себе излишнего внимания, мы вслед за Роларом ретировались из негостеприимного переулка. Вопреки моим ожиданиям, вампир не поспешил углубиться в мрачные трущобы, где легко запутать следы и укрыться от посторонних глаз, а, напротив, вернулся в центр города. Популярность вампира в народе нас потрясла. Его приветствовал каждый второй — от встречных стражников до нищих, сидевших вдоль стен. Хихикали продажные девки, шаловливо посылая вампиру воздушные поцелуи; радостно пищали дети; подобострастно ухмылялись воришки, торопливо выдергивая руки из чужих карманов; важно раскланивались купцы. Уличные торговки наперебой зазывали Ролара к своим лоткам, а когда он и впрямь снизошел до горячего пирожка с капустой, не взяли с него ни медяка.
«Забегаловка» оказалась просторной харчевней «Страждущий страж», где шумно проводили время сменившиеся с дежурства патрули. Нас встретил восторженный рев голосов — Ролар, идя к свободному столику в дальнем углу, то и дело отвечал на приветствия и пожимал руки коллегам. Не успели мы присесть, как стол прогнулся от пивных кружек и подавальщица торопливо, чтобы не забыть, перечислила, кому из друзей вампир обязан такому изобилию. Ролар перебил ее, осведомившись о здоровье, игриво ущипнул за охотно подставленную попку и царственным жестом велел угостить всех присутствующих за его
счет. Харчевня снова утонула в реве, вампиру пришлось встать и поприветствовать народ, поклонившись на все четыре стороны.
Орсана бесцеремонно дернула подавальщицу за подол, отвлекая ее внимание от Ролара, и попросила телячью отбивную с квашеной капустой и кусок вишневого пирога. Не утруждая себя выбором, я заказала то же самое.
— Все эти люди знают, что вы... ну, этот? — недоверчиво поинтересовалась Орсана.
— Нет, конечно, еще чего не хватало.— Ролар, полуприкрыв глаза, потянул носом с блаженным видом изголодавшегося гурмана.— Милетта, солнышко, а мне — баранью ляжку, запеченную в горчице, к ней — тарелку картошки и, пожалуй, парочку расстегайчиков с сыром. Да поживей, крошка, иначе мне придется съесть тебя!
— И он не шутит,— проворчала Орсана вслед девушке.
— Эй, Ролар! — окрикнул вампира пожилой мужчина у стойки.— Этой ночью, в переулке бондарей — твоя работа?
— Угу.— Вампир, в ожидании ужина, отдавал должное пиву. Я не рискнула пить на голодный желудок, Орсана же смело ухватилась за ручку ближайшей кружки и сделала большой глоток, но тут же сморщила нос и раскашлялась.
— Говорят, семерых на месте положил? — продолжал допытываться знакомый. Ролар лениво взмахнул рукой с растопыренными пальцами.
— Пятерых. Двое успели довольно далеко отбежать.
— Гищ клялся, что они задели тебя по меньшей мере дважды.
— Я удивляюсь, как он вообще что-то разглядел. Из бочки, в которую нырнул при виде десятка недоумков с ржавыми мечами,— презрительно бросил вампир, принимаясь за вторую кружку. Выждал, пока коллеги отсмеются, и с досадой добавил: — Напарничек, чтоб его. Три месяца Зоарову банду выслеживали, а как лицом к лицу столкнулись, мне одному пришлось разбираться. Еще и за бочку грозятся из жалованья вычесть — Гищ-то в ней застрял намертво, пришлось обручи рубить...
— Надо было прям в ней на пост и катить,— посоветовал какой-то шутник, и внимание окружающих переключилось на смачный перебор способов извлечения незадачливого труса.
Мы выжидательно уставились друг на друга.
— Разговор,— напомнил Ролар.— Непринужденная беседа двух людей с целью получения информации. Какие проблемы, Хранительница?
— Как вы меня назвали? — опешила я. Вампир кивнул на подаренный Леном амулет, выбившийся из-за расстегнутого по случаю жары ворота.
— Вы носите реар Повелителя Догевы, но не знаете, что он означает?
— Это подарок, в знак благодарности.
— Неужели? — хмыкнул Ролар.— Ну-ну. Подарок! Да, по-своему это чудесный подарок...
— О чем вы? — Я поймала в горсть болтающийся на шнурке камушек. Орсана, не вмешиваясь в беседу, с интересом поглядывала на ничем не примечательный кусочек авантюрина, оправленный в серебро.— Постойте, так это и есть реар?! А что в нем особенного?
Вампир, нахмурившись, побарабанил кончиками пальцев по столешнице, не понимая, испытываю я его или шучу.
— Согласно реару, вы являетесь официальным заместителем Арр'акктура на случай... хм... его долговременного отсутствия. Вы это хотели услышать?
Я хотела услышать правду и, если это была она, никакой вымысел ей в подметки не годился.
— Так что, ты теперь Повелительница Догевы? — не выдержав, охнула Орсана.— Ну дела!
— Не совсем так... — Вампир мучительно подбирал слова, пытаясь объяснить мне нечто совершенно запредельное, с его точки зрения, для человеческого разума.— Вы... э-э-э... не Повелительница в прямом смысле слова, а избранница... хранительница...
— Хранительница — чего? Казны? Фамильных драгоценностей? Домашнего очага?
— Тела,— серьезно ответил вампир.
— Трупа, что ли? — недоверчиво переспросила Орсана.— М-да, не слишком пригодная для хранения вещь, разве что в закрытом гробу... или его предварительно бальзамируют?
— Орсана! — возмущенно перебила я.— Это не смешно!
— Извини. Я забыла, что он и в самом деле помер.— Орсана сочувственно, но излишне развязно потрепала меня по плечу, и я заподозрила, что тот единственный глоток не прошел для нее бесследно.
Деревянная кружка в руке Ролара заскрипела и смялась, словно берестяная, пиво вспенилось на золотистой кольчуге.
— Что ты сказала?! — резко охрипшим голосом переспросил бледный как полотно вампир.
— Ну да, на днях он геройски пал от разбойничьего меча, вечная ему память,— невозмутимо пояснила захмелевшая наемница.— Кстати, а где моя отбивная? Ау, ра-а-азносчица-а!
— Эй, Ролар... — Я помахала ладонью перед остекленевшими глазами собеседника.— Орсана, ну разве можно так огорошивать? Надо было как-нибудь помягче, потактичнее...
— По-твоему, лучше предложить ему сесть, попросить успокоиться, расслабиться, после чего деликатно, в радужных тонах обрисовать загробную жизнь, пообещать, что «все там будем», и конце концов довести до инфаркта дурацкими намеками на постигшее его несчастье? — цинично пожала плечами наемница.— Ненавижу эти притворные рыдания над могилами! Когда я закончу свой жизненный путь, заройте поглубже, скажите: «Какое счастье, что ее нет с нами!» — и можете расходиться.
— Так и сделаем, причем в самое ближайшее время,— с угрозой пообещала я.— Ролар, вы не дослушали. Лён действительно умер, я собственными глазами видела его окоченевший труп с мечом в груди, но затем он превратился в очень даже живого волка, почему-то напал на меня, укусил и смылся. Похоже, он не в себе, и я не знаю, как ему помочь!
— Но это же совсем другое дело! — мгновенно воспрянул духом Ролар, привставая и отряхиваясь от пива и обломков кружки.— Тогда еще не все потеряно! Когда это произошло?
— Шесть дней назад,— с запинкой подсчитала я. А такое ощущение, что шесть часов...
— Прекрасно! Вы как раз успеете добраться до Арлисса, и у вас останется еще один-два дня в запасе.. Я не разделяла его оптимизма:
— В запасе до чего? И что мы там будем делать?
— Замыкать Круг, разумеется.— Вампир протянул руку за третьей кружкой, но промахнулся, сраженный
моим недоумевающим взглядом: — Что? Вы не знаете, как это делается?!
— Ни как, ни для чего, ни что это вообще такое!
— О боги! — Ролар уткнулся лбом в ладони, пытаясь успокоиться и разобраться с мыслями.— Так вы не шутите? Лён ничего вам не рассказал? Как же вы тогда согласились стать Хранительницей?
— Говорю же вам, он просто подарил мне эту штучку!
— Подарил! Штучку! — Вампир так громко и нервно захихикал, что на нас стали коситься.— Может, наша Повелительница права и у него на самом деле не все в порядке с головой?
— Так вы из Арлисса? — опешила я.— Я думала, раз вы узнали реар Лена...
— Реары всех двенадцати долин различаются по форме. А Повелитель в Догеве один.— Ролар изловил-таки кружку, задумчиво отхлебнул, посмаковал и решительно объявил: — Нет, девушки, так не пойдет. Рассказывайте мне все, и с самого начала, иначе я поседею, прежде чем пойму, как обстоят дела. И давайте на «ты», ладно?
Я здраво рассудила, что вампира вряд ли заинтересует мое тяжелое детство и унылые школьные будни.
— Мы познакомились с Леном, то есть Повелителем Догевы, два с половиной года назад, когда я по поручению Школы приехала в долину расследовать серию загадочных убийств. Мне удалось отыскать и уничтожить монстра, и в благодарность я получила от Лена этот амулет. Через полгода мы снова встретились и в компании одного знакомого тролля провернули совершенно идиотскую операцию, раздобыв тринадцатый камень догевского Ведьминого Круга. Ну, а за последние два года я так обжилась в Догеве, что Лён предложил мне место Верховной Ведь... Догевского мага — видно, понял, что ему от меня все равно не отделаться, а так хоть польза какая будет. И вот, когда я уже ехала приступать к работе...
Дальше пришлось углубиться в подробности. Особое внимание я уделила разговору между разбойниками, стараясь как можно точнее повторить подслушанные реплики, чтобы не исказить и без того непонятный мне смысл. Кое-что оказалось загадкой и для Ролара, он пару раз удивленно поднимал брови и переспрашивал, а затем похлопал себя по карманам, нашел завалявшийся, ненужный свиток и предложил мне записать все это на чистом обороте. Письменные принадлежности можно было попросить у корчмаря, но я поленилась вставать и идти через весь зал. Украдкой щелкнула пальцами, и чернильница с пером возникла посреди нашего стола, исчезнув со стойки. Корчмарь, не веря своим глазам, наклонился к самым доскам и даже похлопал по ним ладонью. Пока я строчила и перечеркивала, Орсана рассказала о своем посильном вкладе в стычку с разбойниками. К счастью, пивной хмель быстро выветривается, и она коротко и деловито описала, сколько их было, как они выглядели и во что были одеты.
— Действительно, похожи на вампиров,— признал Ролар. Пиво не оказало на него заметного действия, взгляд остался таким же сосредоточенным и проницательным; впрочем, Лён тоже пил, не пьянея, и куда более крепкие напитки.— Вы не заметили, у них были клыки?
Я покачала головой:
— Не присматривалась.
Орсане тем более было не до того; ловкость и быстрота нападавших ее неприятно удивили, отбив охоту глядеть в зубы.
— Но в Догеве я видала бойцов и попроворнее,— добавила я и запнулась. Стоит ли говорить вампиру, что разбойники свалили на меня вину за убийство? Их версия может показаться ему более правдоподобной. Но иначе пришлось бы объяснять, почему я не вернулась в Догеву.
Ролар выслушал мое сбивчивое признание и досадливо покачал головой:
— Ты виновата лишь в том, что поверила их угрозам. Как говорят в долинах, «у кого реар, тот и прав». Ты могла преспокойно вернуться в Догеву, показать Старейшинам амулет и заручиться их безоговорочной поддержкой, но теперь уже поздно. Арлисс ближе, и разумнее ехать туда. К тому же его Повелительница не раз замыкала Круг и посвятит вас в мельчайшие тонкости обряда, о которых я могу даже не подозревать.
— Расскажи хотя бы в общих чертах,— жалобно попросила я, дуя на исписанный пергамент. Корчмарь подскочил от изумления и снова согнулся над стойкой, прожигая взглядом блудную чернильницу. Боязливо подтолкнул ее пальцем, выждал пару секунд, а затем схватил обеими руками и унес в подсобку.
— Попробую. Сколько младенцев может произвести на свет человеческая женщина? — издалека начал вампир.
Я пожала плечами:
— В селянских семьях бывает от четырех до десяти детей, не считая умерших во младенчестве. А что?
— То есть каждые двадцать лет число людей удваивается-упятеряется,— подсчитал вампир.
— Теоретически. На деле большая половина детей до совершеннолетия не доживает, плюс моровые поветрия и войны. Официальная перепись населения говорит об удвоении через семьдесят—сто лет.
— Даже если так, нам за вами не угнаться. Несмотря на долгую жизнь, большинство вампирок становятся бесплодными уже после третьего, а бывает, и после второго ребенка. Правда, младенческой смертности у нас почти нет, дети редко болеют и до десяти лет регенерируют не хуже Повелителей, при этом обладая немалой силой. Но ни о каком удвоении тут и речи не идет — разве что за одну-две тысячи лет, и то если исключить случайную смертность. Вот этим Повелители и занимаются.
— Страховкой от несчастных случаев?
— Вроде того. Если вампир погиб во цвете лет, смерть наступила мгновенно и тело относительно цело, оно начинает защитную, непроизвольную трансформацию, не регенерируя, а словно переплавляясь.
— В волка?
— Да, это проще. К тому же какая-то часть плоти неизбежно теряется из-за пролитой крови или разорванного в клочья органа, а звери легче переносят истощение и быстрее приходят в форму. Ты видела наше национальное оружие — гворд? У него три лезвия, часто зазубренных, чтобы нанести как можно более обширную, рваную рану.
— Видела. А разве вы воюете между собой?
— Сейчас — нет, но еще тысчонку-другую лет назад — доводилось.
— А почему волк не может превратиться обратно в вампира, когда опасность миновала?
— Все не так просто,— криво и невесело усмехнулся Ролар.—Вы, люди, верите, что после смерти душа отлетает в небесные кущи или проваливается в преисподнюю. Насчет кущ и преисподней у нас несколько иное мнение, но в одном мы сходимся: тело без души мало чего стоит, все равно, вылезает ли оно из могилы разлагающимся зомби или бегает в волчьем обличье. Посему ее, душу, необходимо как можно скорее вернуть на место, не позднее двенадцати дней с момента смерти. В этом и заключен смысл обряда. Активируя Ведьмин Круг — как у нас говорят, «замыкая»,— Повелитель воссоединяет душу с телом. Вот почему в каждой долине должно быть хотя бы по одному Кругу и одному Повелителю.
— А что будет, если убить волка? — заинтересовалась Орсана.
— Похороны,— мрачно буркнул Ролар.— То же самое, если сжечь или расчленить тело после смерти. Если нет желания возиться с топором и дровами, достаточно вбить в тело несколько кольев и подождать пару часов, пока оно полностью не омертвеет. Как только Вольха вытащила меч, Арр'акктур перевоплотился, но, став волком, не узнал ее, верх одержали звериные инстинкты.
— Потом все-таки узнал,— неуверенно возразила я, припоминая боль и удивление, скользнувшее в желтых глазах стоявшего передо мною зверя.
— Да, но не тебя, а реар,— поправил Ролар.— Когда Повелитель отдает свой амулет — любимой женщине, лучшему другу или советнику,— это означает безграничное доверие, в жизни и посмертии. Мало кто из вампиров, не говоря уж о людях, удостаивается столь высокой чести, потому-то я с вами и разговариваю, хотя по правилам должен был прирезать вас обеих и зарыть в ближайшем овраге, чтобы никто в городе не узнал о моем существовании.
— Цю, вы только подывицеся на цього злыдня-подлюку! — профессиональная гордость Орсаны была задета.— Еще неизвестно, над кем бы по осени осот зацвел!
— А откуда ты мог знать, что я не сняла реар с трупа убитого мною врага? — тоже не без обиды поинтересовалась я.
— Это исключено.— Ролар откинулся на спинку стула, меча короткие тоскливые взгляды в сторону кухни, где бесследно растворилась Милетта с нашим заказом.— Если реар не был отдан добровольно, спустя какое-то время он полыхнет огнем не хуже дракона, разделив вора на обгорелые верх и низ, а сам развеется в пыль. По тебе же видно, что ты носишь его не меньше года.
Я спрятала амулет за воротник, с замиранием ожидая взрыва, но пронесло.
— Что значит — видно? А почему никто до тебя не замечал?
— Так уж и никто? — прищурился вампир.
— Дракониха! — сообразила я.— Вот на что она намекала! И Магистр Травник какие-то дурацкие вопросы задавал, и Келла со Старейшиной так уставились, словно впервые увидели. Но ведь видели, всего неделю назад!
— Изменения происходят постепенно,— подтвердил Ролар,— окружающие могли их не заметить или не придать значения.
— А что изменилось-то? — подозрительно спросила я.
— Так сразу и не скажешь,— развел руками вампир,— выражение глаз, что ли?
«У тебя крас-с-сивые глаза. С-с-слишком крас-с-си-вые...»
Все-то эти драконы знают!
Ну, выражение еще куда ни шло. А то я уж испугалась — не ровен час, клыки растут. Так дело в реаре, а не во мне! Вероятно, в нем заключен источник силы, необходимой для проведения обряда, а я неосознанно ею пользуюсь. Странно, я ощущала реар как совершенно инертный камешек, более того — скорее отталкивающий магию, чем излучающий. Как он защищает от телепатии, я еще могла понять, но откуда берется все остальное — ночное зрение, мгновенно заживающие раны, быстрое восстановление резерва? И почему я не могла пользоваться его силой раньше, на том же экзамене, когда пришлось-таки бежать к источнику в актовый зал? Или когда я здорово обгорела на солнце? Впрочем, эти вопросы могли подождать.
— Хорошо, а зачем нужны Хранители?
— Видишь ли, погибший может и не захотеть воскресать. Мало ли при каких обстоятельствах он скончался, или по ту сторону Круга ему понравилось больше. Вампиры слушаются Повелителей беспрекословно, но самим Повелителям никто не указ. У него должно быть веское основание вернуться — дружба, любовь, долг. Поэтому один Повелитель не может замкнуть Круг для другого, а у обычного вампира это не получится, вот и приходится готовить Хранителя заранее. Желательно — за пять—десять лет, хотя тут, конечно, не угадаешь.
— А у одного Повелителя может быть несколько Хранителей? — с надеждой спросила я. Не мог же Лён просто так, с бухты-барахты, после трех недель знакомства отдать мне настолько важную для него вещь, даже не намекнув о ее ценности! Дешевый, можно сказать, бросовый камешек на тонком кожаном шнурке не соблазнил бы самого опустившегося грабителя, для украшения тоже не годился, а защищаться от телепатии я научилась уже и сама. Мне он был дорог как память, и только. Кто мог поручиться, что я, весьма неаккуратная особа, не потеряю его — например, купаясь в речке или случайно стянув вместе с ночной рубашкой,— или кому-нибудь не подарю?
— Единовременно — только один,— разочаровал меня Ролар.— Извини, Вольха, но открутиться тебе не удастся.
Откручиваться я и не думала. Напротив, убедившись, что обратного пути нет, пришла в лихорадочное, но предельно собранное и деятельное состояние:
— Значит, у меня осталось не больше шести дней. Дорога до Арлисса займет четыре-пять, но мне необходимо разыскать волка, а значит, вернуться назад. Тогда уж лучше провести обряд в Догеве.
Ролар покачал головой:
— В этом нет нужды. Если волк жив, то где-то поблизости.
— Здесь, в городе?! — не поверила я.
— Или в перелесках возле городских стен, что вероятнее всего. Реар притягивает его, как магнит, и если бы вашей первой встрече не помешали разбойники, он признал бы свою Хранительницу и беспрекословно ей подчинился. Сейчас волк сбит с толку, но рано или поздно объявится. А искать его бесполезно, разве что облаву устроить, и то вряд ли что путное выйдет — он умнее и хитрее обычного зверя, заляжет под кустом и не шелохнется, даже если загонщик с трещоткой наступит ему на хвост.
Милетта наконец-то прекратила кокетничать со стражниками, вспомнила о нашем заказе и уставила стол дымящимися тарелками. Ролар и Орсана накинулись на еду, как изголодавшиеся бродяги, мне же от волнения кусок в горло не лез.
— В таком случае, мой план предельно ясен. Я еду в Арлисс; надеюсь, волк последует за мной. Ролар, я буду тебе очень благодарна, если ты дашь мне рекомендательное письмо к Повелительнице или кому-нибудь из Старейшин.
— Не дам.— Вампир, жмурясь от удовольствия, вгрызся зубами в долгожданную баранью ляжку.
— Почему?! — опешила я.
— Ы-ы-о а иу в аиссс с а-ой.
— Что?!
Ролар неодобрительно глянул на меня поверх ляжки, вынужденный проглотить непрожеванный кусок, чтобы ответить на мой вопрос более членораздельно.
— Потому что я еду в Арлисс с тобой.
— А твоя служба?
— Возьму о-ук.— Ролар снова занялся ляжкой, но на этот раз я догадалась, что он хотел сказать.
— Отпуск? Хорошо, но зачем тебе в это ввязываться? Я слыхала, что между Арлиссом и Догевой довольно натянутые отношения.
Ролар сообразил, что нормально поесть ему не удастся, и со вздохом отодвинул тарелку, дабы не подвергаться соблазну.
— Не между Арлиссом и Догевой, а их Повелителями. Арр'акктур и Лереена примерно одного возраста, помолвлены чуть ли не с самого рождения, и их монарший долг — оставить в обеих долинах по наследнику. К сожалению, ни он, ни она не испытывают друг к другу ни малейшей приязни, но, если Лереена принимает текущее положение дел как должное и относится к продолжению рода серьезно и обстоятельно, то Арр'акктур упирается руками, ногами и крыльями. Лереена несколько раз приезжала в Догеву, но на своей территории Арр'акктуру успешно удавалось ее избегать, а его первый и единственный визит в Арлисс закончился «похищением».
— Но Лён говорил, что никогда не покидал пределов Догевы,— вспомнилось мне,— по крайней мере до знакомства со мной.
— Он и не солгал. Переезд между долинами в закрытой карете вряд ли можно расценивать как увлекательное путешествие. Тогда его сопровождали вампиры из догевского гарнизона, и они не посмели ослушаться приказа своего Повелителя: высадить его на границе Арлисса, а самим несколько дней пожить в ближайшем городе, не давая о себе знать. Вот Лереена и поступила хитрее — прислала свое посольство, чтобы на сей раз горе-женишок прибыл по назначению. Меня личные дела Повелителей не касаются, но, когда жизнь одного из них в опасности, я не могу оставаться в стороне.
— Но это же не твой Повелитель,— заметила я.
— Что значит «не мой»? — удивился и даже как-то обиделся Ролар.— Повелитель — это не преходящий титул короля, которого могут свергнуть в любой момент, а кастовое звание. Любой Повелитель может рассчитывать на помощь любого вампира.
— Даже если эта помощь потребуется вопреки желанию другого Повелителя? — подумав, спросила я.— Лереене может не понравиться твое рвение. Лён как-то пошутил, что может убить любого из своих подданных одним словом: «Умри».
— Я надеюсь, до этого не дойдет. И потом... Мне уже все равно,— Ролар нахмурился своим мыслям, и мне подумалось, что он рассказал нам далеко не все.
— Ролар, а какая она?
— Лереена? Красивая. Умная. Расчетливая. Самоуверенная и надменная. В общем, неплохая. Для Повелительницы.
— Но в первую очередь — красивая? — иронически уточнила Орсана.
— Красота эльфийской розы.— Ролар, не выдержав, отщипнул кусок хлеба и обмакнул в натекшую с мяса подливу.— Необычная. Завораживающая. Но, увы, чужая и холодная. Дадите вы мне наконец поесть, люди?
— Ладно, ешь,— смилостивилась я.— Орсана, а ты? Когда состоится твой экзаменационный турнир?
— Успею,— отмахнулась наемница.
— Что успеешь?
— Съездить в Арлисс и вернуться.
— Зачем?
— Ты еще спрашиваешь?! — возмутилась Орсана.— Что я, по-твоему, наемница какая-то: выполнила свою часть работы — и катись на все четыре стороны? Нет уж, дорогая подруга, сначала я удостоверюсь, что тебя не слопали волки и не растерзали вампиры, а потом, с чистой совестью, приступлю к легионерской службе.
— Ты так уверена, что тебя возьмут в Легион? — Ролар коварно ткнул ножом в Орсанину тарелку, поддев кусочек телятины.
— Ну, если туда даже вампиров берут, то мне уж точно волноваться нечего.— Девушка успела сорвать мясо с ножа перед самым носом Ролара и, обворожительно улыбаясь, положила отвоеванный кусок себе в рот.
Ролар настоял, чтобы мы двинулись в путь немедленно. Только подождали, пока он переоденется (вампир снимал жилье неподалеку), соберет вещи и черканет пару строк — мы думали, прошение об отпуске своему десятнику, но оказалось, что Ролар этим самым десятником и является, а письмо для домохозяйки, чтобы не смела сдавать его комнату и распродавать пожитки. Кольчугу и меч Ролар оставил при себе, но форменную куртку сменил, а коня переседлал. «Иначе я буду слишком бросаться в глаза и возникнут ненужные вопросы, что витягскому стражнику понадобилось в Озерном Крае и Арлиссе» — пояснил вампир.
До темноты мы успели отмахать около двадцати верст. Проехали бы и больше, ночь выдалась ясная, лунная, а кони не устали, но дорогу перегородил один из притоков реки Ласки, неширокий, но с довольно быстрым течением, так некстати подмывшим мост. «Третий раз за месяц,— уныло пояснил нам бригадир королевских строителей, заново вбивающих опоры,— а ведь добротно ставим, на совесть. Прям чудеса какие-то!» Форсировать незнакомую реку в темноте мы не рискнули. Купеческие подводы сворачивали с тракта на объездную дорогу, указатель при которой гласил: «Троллий мост. Медяк с пешего, пять — с конника, серебрушка — с подводы», и я живо представила десяток дюжих троллей, в поте лица расшатывающих бесплатный мост по ночам.
За рекой начинался Озерный Край, занимавший всю восточную область страны. В его центре лежало Дриво, огромное озеро с десятками островов и сотнями заводей, кишащее русалками и оттого закрытое для рыбного промысла — опрометчиво заброшенная сеть возвращалась с водорослями, корягами, лягушками или с весьма несвежим, специально припасенным для такого случая утопленником. Самыми заядлыми браконьерами занимался кракен, гигантский водяной змей со щупальцами вместо плавников, способный наставить на путь истинный кого угодно — правда, посмертно... В Дриво впадали шесть крупных рек и бессчетное число мелких, ветвящихся и переплетающихся. По весне оно разливалось, превращая Край в одно огромное озеро с частыми островками, так что особого зверья там не водилось, селения встречались редко, зато птицам и всякой водяной живности было раздолье.
Пропавший волк тревожил меня больше всего, за время пути я не заметила его даже краем глаза, хотя это еще ни о чем не говорило — впритык к тракту лес не подступал, но непрерывной полосой темнел поодаль, к вечеру окутавшись голубоватой дымкой тумана. Возможно, днем волка отпугивали тянувшиеся по тракту люди, а теперь — шабашившие неподалеку строители, чье вдохновенное, но не слишком трезвое и складное пение могло уморить излишне впечатлительных живых и поднять из могил мертвых.
— За Лаской от Витягского тракта ответвляется Арлисский,— сообщил Ролар.— Он забирает чуть севернее, и если мы спустимся на две версты вниз по течению, то утром после переправы я выведу вас на него короткой тропой.
Голосистые мужички отбили охоту возражать даже у Орсаны, которая всю дорогу ехала между мной и вампиром, ясно давая понять, что он не вызывает у нее доверия. Впрочем, виноват в этом был сам Ролар, которому, казалось, доставляло удовольствие запугивать бедную девушку, красочно пересказывая или на ходу выдумывая жуткие легенды о вампирах и заканчивая их клятвенными заверениями — мол, все это поклеп и вымысел, происки гнусных ведьмаков, к которым, надеюсь, мы с Орсаной не относимся? И выразительно облизывался. Я держалась чуть в стороне и пропускала этот бред мимо ушей, а вот наемница то и дело огрызалась на болтливого вампира, мало-помалу начиная подумывать о карьере ведьмака.
Ехать оказалось удобнее узкой глинистой отмелью, тянувшейся вдоль заросшего кустами берега, который потихоньку подымался и на исходе второй версты достиг уровня конской груди, а дальше переходил в откровенный обрыв, серебрившийся под луной. Орсана уже начинала бормотать себе под нос: «Ось, так я и знала, завел в якусь овражину, зараз засмокча та утопит», а Ролар смущенно озираться по сторонам, когда я совершенно случайно обнаружила удобный спуск к воде, полускрытый низко свесившимися плетями ивы.
На берегу нас встретила прекрасная полянка, даже с кострищем и обугленными остовами толстых поленьев. Лошадям было где пощипать травку, а окружавшие поляну деревья позволяли развести костер, не опасаясь, что его заметят с воды или тракта.
На растопку сучьев хватало, но хотелось бы иметь их запас на всю ночь, и вампира, как самого зоркого, погнали в лес за дровами. Орсана, сняв кольчугу и пояс, но не расставаясь с клинком, перекинула через плечо длинное полотенце и спустилась под берег. Я же занялась обустройством ночлега, то есть неуверенно подступила к ближайшей ели, похлопывая по ладони своим мечом — как всегда, тупым (владела я им из рук вон плохо и не точила специально, опасаясь порезаться). Ломать ветки было хлопотно, рубить —
громко, разбойники услышат, а магия могла привлечь внимание нежити. Впрочем, эту пакость привлекало все подряд, в том числе неурочные лесорубы, так что я решила вопрос в пользу магии и быстренько ощипала несколько елочек, щелкая пальцами по основанию сучьев.
Лежаки вышли роскошные, оставалось только разжечь костер, когда далеко в лесу, а может, на пойменном лугу за лесом, завыли волки. Смолка спокойно пощипывала траву, насторожив, впрочем, уши,— видимо, считала каких-то там волков не стоящими ее, Смолкиного, внимания. Венок и рыжий Роларов жеребец по кличке Карасик следовали ее примеру, философски рассудив, что голодные волки не станут тратить время на серенады.
А вот я затосковала, впервые позавидовав оборотням. Плохо тебе, грустно — перекинулся зверем, выплеснул горе в шальном беге сквозь лесную чащобу, жалобном вое... ну, задрал там кого-нибудь, не без этого. Шляются тут всякие, лезут под руку... Зато утром весел и свеж, как огурчик, никаких проблем, никаких терзаний! Может, и мне попробовать? Превращаться я, конечно, не умею, но если опуститься на четвереньки и...
- Уа-уууУ!!!
Волки озадаченно притихли, Смолка поперхнулась и раскашлялась, мотая головой. Я сама не ожидала такого эффекта — вой больше напоминал вопль, причем предсмертный, гулкое эхо всполошило воронью стаю, ночевавшую в еловой кроне, птицы с истошными криками закружились над поляной, а вся окрестная нежить наперегонки с разбойниками кинулась либо к нам, либо наутек.
— Чтоб вас всех! — Я вскочила и раздраженно швырнула в костер сгусток синего пламени. Часть веток разметало по поляне, остальные полыхнули чуть ли не до макушек деревьев.
— Шо то було?! — Орсана, одной рукой удерживая спадающее полотенце, а второй сжимая рукоять обнаженного меча, выскочила из-под берега, дико озираясь по сторонам.— Хто верещав?
— Может, какая-то птица? — неуверенно предположила я.
— Ее заживо потрошили, что ли? — Девушка неохотно, недоверчиво опустила меч и потуже обернулась полотенцем, подоткнув верхний угол.— Нет, ты как хочешь, а мне это место не нравится! Нехорошее оно, проклятое! Волков прорва, а теперь еще какая-то одичавшая гарпия соизволила продрать луженую глотку!
— Что это было?! — Ролар с треском выломался из кустов, мечом расчищая вокруг себя широкую просеку.— Кто кричал?
— Гарпия,— угрюмо повторила я.— Пролетом...
Вампир со вздохом облегчения убрал меч в ножны, окинул наемницу взглядом и восхищенно присвистнул: — Орсана, тебе кто-нибудь говорил, что у тебя прелестные вены?
Наемница с отвращением покосилась на вампира, сплюнула и молча спрыгнула под берег, не забыв прихватить меч.
— Я хотел сказать прелестные ноги,— смущенно признался Ролар в ответ на мой немой упрек,— о она так бурно реагирует на мои шуточки, что меня словно кто-то тянет за язык! — и шепотом добавил:— Вольха, ты не могла бы держать себя в руках? Я понимаю, от тебя это не зависит, но все-таки постарайся, иначе...
— Иначе — что?
Внезапно где-то совсем рядом, в кустах, откликнулся волк. Не завыл, а коротко и низко рявкнул, словно кнутом хлестнул.
— Лён! — Я без колебаний бросилась вперед, но вампир успел цапнуть меня за воротник.
— Ты уверена?
Я опомнилась. Различать волчьи голоса я не умела, с тем же успехом мне мог ответить здешний вожак, удивленный не меньше моих спутников. Сколько мы с Роларом ни прислушивались, продолжения не последовало, даже ветки не зашуршали.
— Нет, а ты? — По Догеве я знала, что застать вампиров врасплох практически невозможно, они издалека чуют приближение любого живого существа, будь то зверь, человек или другой вампир, причем безошибочно их различают.
Ролар покачал головой:
— Повелителя не может засечь даже Страж Границы, пока не увидит. В кустах был какой-то зверь, но теперь ушел, так что предлагаю перекусить и лечь спать, а я покараулю.
— Я могу поставить магическую защиту.
— Поставь обязательно. Но перестраховка не помешает, а для сна мне хватит двух-трех часов. Как, кстати, эта твоя защита действует? Она не обернется против меня, если посреди ночи мне приспичит в кустики?
— Нет, даже если тебя проберет жесточайшее расстройство и ты будешь бегать туда-сюда ежеминутно. Все, кто находился на поляне в момент установки, читаются «своими». Если же черту переступит чужак, его ударит по ногам, отбросит назад и раздастся громкий звук.
— Какой именно?
Я неопределенно пожала плечами:
— Чаще всего — нецензурный. Но может быть просто удар о землю.
— Веселенькое же нас ожидает пробуждение,— усмехнулся Ролар,— особенно если разбойники бросятся в атаку одновременно. Я все-таки покараулю, а перед рассветом схожу на разведку. И, если все будет спокойно, немного посплю.
Я понимала его опасения. Вампиры спят очень крепко — как мертвые, в прямом смысле слова — легко перепутать. Ролару понадобится не меньше трех минут, чтобы прийти в себя, а до тех пор оборону придется держать нам с Орсаной. Возможно, этим и воспользовались разбойники, напавшие на посольство глухой ночью, иначе шесть вампиров во главе с Леном без труда положили бы всю банду, даже будь в ней не двадцать, а тридцать человек... скорее всего, человек, с горечью подумала я. Правда, разбойничьих трупов я не видела, что очень странно,— ведь они утверждали, будто потеряли семерых. Может, успели закопать? Времени у них было не так уж много, два часа от силы. Скорее всего, просто оттащили в кусты и закидали ветками, но зачем? Боялись, что их кто-то опознает?
Додумать мне помешала Орсана, которой вампир предложил два кладня за «один малюсенький глоток, в лечебных целях», а получил пощечину. Наемница как раз переплетала косу и теперь, разгневанная, встрепанная, сама здорово смахивающая на упырицу, громко требовала прекратить «знущання над честной дивчиной», а не менее возмущенный Ролар саркастически интересовался, с каких это пор укус за деньги считается неприличным предложением. Не смутили их даже внезапно пропавшие голоса, несколько минут они успешно переругивались знаками, но потом опомнились и недоуменно уставились на меня.
— Не расколдую, пока не помиритесь,— устало сказала я.— Или жребий бросайте, кто едет со мной дальше, а кого мы придушим, чтобы спать не мешал.
Оба пристыженно потупились и развели руками — мол, никаких проблем, даже смотреть в его (ее) сторону не буду, и я сделала вид, что поверила.
Проснулась я сама, без всяких звуков и ударов. Только-только начинало светать, Орсана спала, а Ролар задумчиво разглядывал маленькую летучую мышку, висящую на его указательном пальце. Стоило мне шевельнуться, как она разжала сухонькие лапки и клочком серого дыма исчезла в лесу, затерявшись среди листвы.
— Старая приятельница? — сонно спросила я.
— Приятельница, да не моя,— вздохнул вампир.— К сожалению, побеседовать с ней как положено я не могу, а не помешало бы. Летучие мыши — глаза и уши Повелителей, с их помощью они могут контролировать всю долину, не выходя за порог своего дома. Если хотят, конечно.
— Если?
— Арлисская Повелительница недолюбливает летучих мышей. Подозреваю, что она их просто-напросто боится, как любая женщина.
— Всю долину говоришь? — Я уважительно присвистнула. Маги тоже умеют вести наблюдение чужими глазами, но получить четкую картинку на расстоянии больше чем треть версты мало кому удается.
Со звуком немногим лучше — верста максимум.— Но мыши летают только по ночам, а зимой и вовсе впадают в спячку.
— Поэтому большинство краж в Догеве происходит именно зимой,— усмехнулся Ролар,— чтобы Повелитель не стал их случайным свидетелем. Насколько я знаю, Арр'акктур частенько прибегает к услугам мышек, и не только ради любопытства.— Ролар понизил голос: — Семь лет назад пришлый тролль убил и ограбил двух одиноких вампирш, кистенем снес голову Стражу, пытавшемуся его задержать, и пересек границу, так что догонять его было поздно и бесполезно. Другой Повелитель затеял бы долгую и, скорее всего, безрезультатную тяжбу с тролльим кланом, требуя выдать преступника, но только не Арр'акктур. Мыши настигли убийцу уже в Камнедержце, посреди центральной площади, в самый солнцепек, и заживо разодрали на мелкие кусочки — на глазах у сотен людей. Был жуткий дипломатический скандал, чуть ли не до объявления войны, потому что тролли соглашались взять виру за убийство соплеменника, а Повелитель и слышать о ней не хотел. Как ни странно, в конце концов тролли признали его правоту и даже зауважали — у них, в сущности, очень простые нравы, и старинный обычай «кровь за кровь» процветает на вполне законных, основаниях. Но после этого случая Лена стали побаиваться даже собственные Старейшины, не говоря уж о людях.
Если бы враг, убивший трех моих друзей, вот-вот должен был ускользнуть, мне было бы глубоко наплевать, что обо мне подумают. Но вслух я сказала:
— С человеком или вампиром он никогда бы так не поступил, я уверена. Есть ведь и другие способы, не такие... зрелищные. Наемники, например.— Я поглядела на мирно спящую Орсану, но представить ее в темном переулке хладнокровно втыкающей отравленный кинжал под ложечку проходящему мимо троллю не смогла.
— Верно. Тролли признают только грубую силу, и он им ее показал. Беда в том, что ее увидели не только они, и мало кто знает Арр'акктура настолько хорошо, чтобы называть его Леном.
— А он не появлялся?
— Нет, хотя волки всю ночь бродили неподалеку и облизывались на наших лошадей. Ладно, буди свою подругу, будем завтракать и собираться.
Разбудить Орсану оказалось не так-то просто. Обычно наемница вскакивала от легкого прикосновения к плечу, а тут пришлось чуть ли не пинать ее ногами.
— Ты не заболела? — озабоченно поинтересовалась я.
— Не-а,— широко зевнула девушка, массируя предплечье, на котором отпечаталась рукоять меча, почему-то лежавшего под одеялом.— Не выспалась...
— Караулила,— с удовольствием наябедничал Ролар,— я — вас, а она — меня. Всю ночь глаз не спускала! Я, смеху ради, подыграл — прошелся вокруг костра, пооблизывался, крылья размял...
— Ради смеха, как же... — проворчала смущенная, но ничуть не убежденная девушка,— только и ждал, тока я усну!
— Но под утро все равно уснула,— веселился вампир, сооружая себе толстенный бутерброд с сыром и ветчиной. И тут же поплатился за свою жадность, «мертво увязнув в нем клыками — ни туда, ни сюда. Орсана ничего не говорила, но наблюдала за ним с таким злорадством, что вампир одним отчаянным рывком выдрал бутерброд, едва не оставив в нем всю челюсть.
— Ну и толку с тех клыков? — пошутила я.— И есть мешают, и девушку толком не поцелуешь.
— Вот еще, целовать... зато кусать удобно.— Ролар ощупал клыки, успокоился и снова взялся за бутерброд.
Когда мы залили костер и вышли на отмель, солнце уже показалось над горизонтом, пустив по реке золотистую дорожку. Из-за безветрия вода казалась неподвижной, о течении напоминали лишь проносившиеся мимо щепки да частая рябь у камышей.
— Денек сегодня будет — загляденье! — бодро заявил вампир, трогая воду босой ногой.— У, тепленькая, как парная кровь! Сейчас быстренько переправимся на тот берег — благо, он пологий,— и поедем дальше.
— Ага, сплетем утлый челн из камыша и коры и отдадим себя на волю стихии,— мрачно поддакнула Орсана.
— Какая, к лешему, стихия? — фыркнул Ролар.— Навьючим лошадей одеждой и переберемся вплавь, тут от силы двадцать саженей. Ты что, плавать не умеешь?
— Умею,— обиделась наемница.— А вдруг там пиявки? Меня вчера кто-то за ногу начал кусать, еле стряхнуть успела!
— Может, эта был кракен? — вкрадчиво поинтересовался вампир.
— Нет, пиявка,— сквозь зубы процедила наемница.— И она там наверняка не одна!
Мы с Роларом удивленно переглянулись.
— Орсана, а как же ты в бытность свою младой селянской девой белье в реке стирала? — не выдержала я.
— Так и стирала, с мостков,— проворчала девушка, но отговариваться пиявками прекратила. Быстро раздевшись и свернув одежду в аккуратный тючок, она приторочила его к передней луке седла, подхватила поводья и, в блестящем облаке брызг пробежавшись по мелководью, с визгом окунулась. Плавать она и в самом деле умела, не цеплялась за конскую шею и не отставала от Венка, так что вскоре они стояли на противоположном берегу, десятью саженями ниже по течению.
Прежде чем войти в воду, Ролар поманил меня пальцем и заговорщически прошептал:
— На твоем месте я не стал бы ей доверять. По-моему, она что-то от нас скрывает.
— Возможно,— я пожала плечами.— Но то же самое можно сказать о любом из нас, верно?
— Я и не говорю, что она предатель или враг,— поправился Ролар.— Просто я постоянно чувствую какую-то фальшь, когда она рассказывает о себе.
— Почему бы тебе не изложить свои подозрения лично ей?
— Эй, ну скоро вы там? — донеслось с того берега.
— Мое дело предупредить.— Вампир взял Карасика под уздцы и зашлепал по воде.
Уговорить Смолку оказалось не так-то просто. Почуяв глубину, она уперлась на ее краю всеми четырьмя копытами, не поддаваясь на уговоры и угрозы, пока какая-то благословенная пиявка не цапнула ее за круп. Опрометчиво скакнув вперед, кобыла немного побарахталась, но быстро приноровилась и поплыла за мной. Увы, я рано радовалась — на середине реки Смолка с восторгом обнаружила, что умеет не только плавать, но и нырять, и скрылась под водой со всей поклажей, включая мою одежду, а вынырнула у самого берега. Энергично встряхнулась, с ног до головы окатив хохочущих Ролара и Орсану (хохот сразу прекратился), и, насторожив уши, с удивлением уставилась на чем-то недовольную хозяйку.
К счастью, кожаные сумки не успели протечь, а одежду я наскоро высушила заклинанием, и мы снова тронулись в путь.
Арлисский тракт мало чем отличался от Витягского— такой же широкий, утоптанный, с верстовыми столбами, но почему-то совершенно безлюдный, а также безэльфный, безгномный и безвампирный. За день мы никого не встретили и не нагнали, что сильно обеспокоило Ролара,— по его словам, раньше торговые подводы разделялись между трактами примерно поровну. Он уже жалел, что повел нас короткой дорогой, минуя развилку,— вдруг там висело какое-нибудь предупреждение, скажем, о моровом поветрии или расплодившихся в лесу упырях.