|
Выпуск 32. |
|
Здравствуйте. Директор академии ГандХар Га поздравляет вас с праздником День студента. Если вы студент то мы хотели бы подарить вам Открытку . Не забудьте посетить нашу академию http://lunamagic.narod.ru |
|
Заклинание, чтобы внести мир в разладившиеся отношения или помочь разрешению конфликта или спора. Вам
потребуются: - белая свеча; - белая лента; - ручка и бумага.
Заклинание, делающее благополучие в семье.
прислала lisse lisse2005@yandex.ru Хогвартс Римуса. |
|
Пятерка
анекдотов от Mevrika.
Готовится мент к свадьбе. Приходит
к другу и говорит: *** Звонок в дверь. *** - Потерпевший был убит круглым,
тупым предметом... *** Настоящий охотник определит возраст медведя по количеству засосов на лапах. *** На вопрос нашего корреспондента
о том, что такое рыбная ловля - спорт или искусство, жена известного
рыболова-любителя Пескарникова ответила: |
|
ДРАКУЛА ДНЕВНИК ДОКТОРА СЬЮАРДА 22 сентября. Все кончено. Артур уехал в Ринг и взял с собою Квинси Морриса. Ван Хелзинк отдыхает, так как ему предстоит длинная дорога. Сегодня вечером он едет в Амстердам; говорит, что завтра вечером снова вернется, так как ему хочется еще кое - что сделать, т. е. что только он один и может сделать. Он остановился у меня, ибо по его словам, у него дела в Лондоне, на которые придется потратить порядочно времени. Бедный старик! Боюсь, что работа за последнее время и его выбила из сил. Во время похорон было видно, как он себя сдерживает. Теперь мы все разошлись в разные стороны, и надолго. Люси лежит в своем фамильном склепе, в роскошном доме смерти, вдали от шумного Лондона, на уединенном кладбище, где воздух свеж, где солнце светит на Хэмстэт Хилл и где на воле растут дикие цветы. Итак, я могу покончить со своим дневником, и один Бог знает, начну ли я его снова. Если мне придется это сделать или если я когда-нибудь открою его, то только для того, чтобы поделиться им с другими, ибо роман мой кончился, я снова возвращаюсь к своей работе и с грустью, потеряв всякую надежду, скажу: "Finis". ТАЙНЫ ХЭМПСТЭДА "Вестминстерская газета" от 25 сентября В окрестностях Хэмпстэда теперь происходит целый ряд событий, сходных с теми, которые известны авторам "Ужасов Кенсингтона", или "Женщина-убийца", или "Женщина в черном". За последние дни маленькие дети стали исчезать из дома или же не возвращаться домой с игр на Гите. Дети были настолько малы, что не могли дать себе отчета в том, что с ними приключалось: ответ их был один и тот же, что они были с "Bloofer-lady"<Bloofer-lady (англ.) – баба - яга.>. Они исчезали обыкновенно по вечерам, и двое из них нашлись на следующее утро. В окрестностях предполагают, что дети подхватили фразу первого исчезнувшего ребенка, что "bloofer-lady" звала его гулять, и воспользовались этим, как примером. Это становится более понятным, если учесть, что любимая игра детей заключается в том, что они хитростью заманивают друг друга. Один корреспондент пишет, что страшно смешно видеть этих малышей, изображающих "bloofer-lady". Наши карикатуристы, говорит он, могли бы тут поучиться и сравнить действительность с фантазией. Наш корреспондент наивно говорит, что даже Эллен Тэри<Эллен Тери – знаменитая английская актриса.> не так очаровательна, как эти малыши, изображающие "bloofer-lady". Все-таки вопрос этот, возможно, и серьезен, так как у некоторых малышей оказались ранки на шее. Ранки такие, какие бывают после укуса крысы или маленькой собаки: опасного в них ничего нет, но видно, что у этого животного своя определенная система. Полиции ведено отыскивать заблудившихся детей и собак в Хэмпстэд Гите и окрестностях. НЕОБЫКНОВЕННОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ ХЭМПСТЭДСКИЙ УЖАС "Вестминстерская газета" от 25 сентября Нам только что сообщили, что пропал еще один ребенок. Его нашли утром в кустах вереска у Шутер Хилла Хэмпстэд Гита, в самой глухой части местности. У него такие же ранки на шее, какие раньше замечались у других детей. Ребенок был слаб и изнурен. Когда он немного оправился, то начал рассказывать ту же самую историю о том, как "bloofer-lady" заманила его к себе. Глава четырнадцатая ДНЕВНИК МИНЫ ХАРКЕР 23 сентября. Джонатан провел очень плохую ночь. Теперь ему лучше. Я положительно счастлива, что он занят по горло, и у него нет времени думать о своем кошмаре. Я убеждена, он останется верен себе, и очень горжусь тем, что мой Джонатан на высоте в этой ответственной роли. Ему приходится уходить на целые дни и даже завтракать вне дома. С хозяйством на сегодня я уже справилась, поэтому думаю взять его дневник, который он вел за границей, запереться на ключ в своей комнате и начать читать... 24 сентября Прошлую ночь я не в состоянии была писать: эти ужасные записки Джонатана потрясли меня. Бедный, родной мой! Сколько ему пришлось пережить! Я сомневаюсь в том, что это произошло на самом деле; он записал весь этот бред, когда был в горячке; а впрочем, может быть, и действительно у него были какие-нибудь основания. Вероятно, я так никогда и не узнаю правды, поскольку никогда не решусь заговорить об этом... А к тому же еще человек, которого мы вчера встретили! Джонатан вполне уверен, что это он... Бедный мой! Мне кажется, похороны расстроили его, и он мысленно вновь вернулся к своим ужасным переживаниям... ПИСЬМО ВАН ХЕЛЗИНКА К ГОСПОЖЕ ХАРКЕР (Секретно) 24 сентября. Милостивая государыня, очень сожалею, что мне приходится сообщить вам печальную новость о смерти Люси Вестенр. Лорд Годалминг был так любезен, что уполномочил меня просмотреть все ее письма и бумаги. Среди них я нашел ваши письма, из которых узнал, что вы были ее большим другом и очень ее любили. Во имя этой любви умоляю вас помочь мне. Помогите добиться справедливости и уничтожить зло, которое ужаснее, чем вы можете себе представить. Разрешите с вами повидаться. Вы можете мне довериться. Я друг д-ра Сьюарда и лорда Годалминга. Мне придется держать наше свидание в секрете. Если вы дадите согласие, я сейчас же приеду в Эксетер, куда и когда прикажете. Очень прошу извинить меня. Я читал ваши письма к Люси и знаю вашу доброту; знаю также, как страдает ваш муж, так что прошу ничего ему не говорить, ибо это может ему повредить. Еще раз прошу извинения. Ван Хелзинк. ТЕЛЕГРАММА МИССИС ХАРКЕР К ВАН ХЕЛЗИНКУ 25 сентября.
Приезжайте сегодня поездом 2.25 если успеете. Буду весь день дома. Вильгельмина Харкер ДНЕВНИК МИНЫ ХАРКЕР 25 сентября. Я очень волнуюсь в ожидании д-ра Ван Хелзинка, так как смутно предчувствую, что он разъяснит мне болезнь Джонатана, не говоря уже о том, что он был при Люси во время ее последней болезни и все мне расскажет и про нее. Может быть, он только из-за этого и приезжает; он хочет разузнать насчет Люси и ее хождения во сне, а вовсе не о Джонатане. Значит, я так и не узнаю истину! Как я глупа! Этот ужасный дневник целиком меня поглотил, и я не могу от него отрешиться. Конечно, этот визит касается Люси. Видимо, к ней вернулась прежняя привычка, и она, наверное, расхворалась после той ужасной ночи на утесе. Поглощенная своими делами, я совершенно об этом забыла. Она, должно быть, рассказала ему о своей прогулке в ту ночь на утесе и сказала, что я об этом знала; и теперь он, вероятно, хочет, чтобы я сообщила подробности. Я ничего не скажу ему о дневнике, пока он сам не спросит. Я так рада, что мой дневник переписан на пишущей машинке, так что если он спросит о Люси, то я просто передам ему дневник, и это избавит меня от лишних расспросов. Позже Он был и ушел. Какая странная встреча и какая путаница у меня в голове! Мне кажется, что все это сон. Неужели же правда? Не прочти я дневник Джонатана, никогда бы не поверила в возможность произошедшего. Мой бедный, милый Джонатан! Как он, должно быть, страдал! Даст Бог, он успокоится совсем. Я буду его оберегать от всего. Если он наверняка будет знать, что слух и зрение не обманывали его, это будет для него утешением и поддержкой. Им наверняка овладели сомнения, так что если удастся их рассеять, он будет удовлетворен, и ему будет легче пережить этот удар. Д - р Ван Хелзинк, должно быть, очень милый и умный господин, раз он друг Артура и д-ра Сьюарда и раз его пригласили из Голландии для лечения Люси. На меня он произвел впечатление человека доброго, сердечного и благородного. Завтра он придет снова, я спрошу его насчет Джонатана и. Бог даст, всем этим тревогам настанет конец. А пока воспользуюсь отсутствием Джонатана, чтобы подробно записать наше сегодняшнее свидание. В половине второго раздался звонок. Мэри открыла дверь и доложила о приходе д-ра Ван Хелзинка. Это человек среднего роста, здоровый, широкоплечий, с быстрыми движениями. Видно, он очень умен и обладает большой силой воли; у него благородная голова, довольно большая. Лицо начисто выбрито, с резким, квадратным подбородком, большим, решительным, подвижным ртом, большим, довольно прямым носом. Лоб широкий и благородный. Выразительные темно - синие глаза довольно широко расставлены, выражение их то ласковое, то суровое. - Миссис Харкер, не так ли? Я утвердительно кивнула головой. - Бывшая мисс Мина Мюррэй? Я снова кивнула. - Я пришел к Мине Мюррэй, бывшей подруге Люси Вестенр, поговорить об умершей. - Сэр, - сказала я, - я рада видеть друга Люси Вестенр, - и протянула ему руку. Он взял ее и ласково произнес: - О, мадам Мина, я знал, что друзья той бедной девушки должны быть хорошими, но все-таки то, что увидел... Он кончил речь глубоким поклоном. Я спросила, почему ему хотелось меня видеть, и он сразу начал: - Я читал ваши письма к мисс Люси. Я хотел кое - что разузнать, но было не у кого. Я знаю, вы жили с нею в Уайтби. Она иногда вела дневник - вас это не должно удивлять, мадам Мина, - она начала его после вашего отъезда, по вашему же примеру; в нем она упоминает о некоторых событиях в своей жизни и говорит, что вы ее спасли. Это навело меня на некоторые предположения, и я пришел вас просить рассказать мне все, что вы помните. - Я думаю, доктор, что смогу рассказать вам все. - А, вот как! У вас хорошая память на факты и детали? Это не всегда встречается у молодых дам. - Нет, доктор, дело не в памяти, просто я записывала все и могу вам показать, если хотите. - Я буду очень благодарен; вы окажете мне большую услугу. Я не могла удержаться от соблазна поразить доктора - мне кажется, что это врожденное женское чувство, - и я подала ему свой дневник, записанный стенографически. Он взял его с благодарностью, поклонился и сказал: - Разрешите прочесть? - Если хотите, - ответила я, смутившись. Он открыл тетрадь, и выражение лица сразу изменилось. - Я знал, что Джонатан очень образованный человек, но и жена его тоже оказалась умницей на редкость. Но не будете ли вы столь любезны прочесть дневник мне? Увы я не знаю стенографии. Тут я поняла, что шутки кончились, и почувствовала неловкость. Я вынула свою копию, перепечатанную на пишущей машинке, из моего рабочего ящика и передала ему. - Простите, - сказала я, - я сделала это нечаянно, я думала, что вы хотели спросить меня относительно Люси, но чтобы вам не ждать, - для меня это не важно, но ваше время, я знаю, дорого, - я могу дать вам мой дневник, переписанный для вас на пишущей машинке. - Разрешите мне прочесть его сейчас? Может быть, мне придется спросить вас кое о чем? - Да, пожалуйста, прочтите его сейчас, а я пока распоряжусь о завтраке; за завтраком можете расспрашивать меня, сколько хотите. Он поклонился, затем, усевшись в кресло спиною к свету, углубился в чтение, я же пошла позаботиться о завтраке, главным образом для того, чтобы его не беспокоить. Вернувшись, я застала доктора ходящим взад и вперед по комнате; на лице его отражалась тревога. Тут уж я больше не могла выдержать. Мне стало жаль Джонатана: ужас, который ему пришлось пережить, странная таинственность его дневника и тот страх, который не покидал меня с тех пор, все это живо предстало передо мной. Я, должно быть, была болезненно расстроена, так как бросилась на колени и, протягивая к нему руки, умоляла его вылечить моего мужа. Он взял меня за руки, поднял, усадил на диван и сам сел рядом. Затем держа мои руки в своих ласково сказал: - Моя жизнь одинока, и я всегда так был занят своими делами, что у меня оставалось очень мало времени для дружбы; но с тех пор как мой друг Джон Сьюард вызвал меня сюда, я узнал столько хороших людей, что теперь я больше чем когда-либо чувствую свое одиночество, все усиливающееся с годами. Уверяю вас в своей бесконечной преданности, благодарю вас за то, что вы доказали мне существование милых женщин, которые услаждают жизнь, - и жизнь и вера которых служит хорошим примером для детей. Я рад, очень рад, что могу быть вам полезным, так как если ваш муж страдает, то болезнь его наверное из области моих знаний. Обещаю вам сделать все, что в моих силах, чтобы он был здоров и мужествен и чтобы ваша жизнь была счастлива. А теперь съешьте что-нибудь. Вы слишком измучены и слишком взволнованы. Джонатану тяжело будет видеть вас такой бледной, вы должны пожалеть его, поэтому вы должны есть и смеяться. Вы все уже сказали мне о Люси, не будем больше говорить об этом, - это слишком грустно. Я переночую в Эксетере, так как хочу обдумать все, что вы говорили, а затем, если позволите, задам вам еще несколько вопросов. Тогда вы и расскажете мне о болезни Джонатана, но не сейчас - сейчас вы должны есть. После завтрака мы вернулись в гостиную, и он сказал: - А теперь расскажите все о нем. Вначале я опасалась, что этот ученый примет меня за дурочку, а Джонатана за сумасшедшего - ведь его дневник такой странный - и я не решалась начинать. Но он был очень любезен, обещал мне помочь, я поверила ему и начала свое повествование. - Мой рассказ будет очень странным, но вы не должны смеяться ни надо мной, ни над моим мужем. Со вчерашнего дня меня охватило какое-то сомнение, но вы должны быть серьезны и не считать меня дурочкой из-за того, что я могла поверить некоторым странным вещам. - О, моя дорогая, - ответил он, - если бы вы только знали, из-за каких странных явлений я здесь, то сами рассмеялись бы. Я научился уважать чужие убеждения, безразлично, какими бы они ни были. У меня широкие взгляды на все, и изменить их может лишь нечто странное, из ряда вон выходящее, вызывающее сомнение в том, безумно оно или здраво. - Благодарю вас, бесконечно благодарю вас! Вы облегчили мне задачу. Если позволите, я дам вам прочесть одну тетрадь. Она очень длинная, но я переписала ее на пишущей машинке. Это копия дневника Джонатана за границей; там описано все, что с ним произошло. Я не скажу о ней ничего, пока вы сами не прочтете и не сделаете выводы. Затем мы снова встретимся, и вы расскажете, что вы думаете по этому поводу. - Обещаю, - сказал он, когда я подавала ему тетрадь. - Я зайду, если позволите, завтра утром, пораньше, навестить вас и вашего мужа. - Джонатан будет дома в половине одиннадцатого, приходите к завтраку и тогда его увидите; вы можете успеть на скорый в 3.44 и будете в Паддингтоне около восьми. Он взял с собою бумаги и ушел, а я сижу здесь и думаю - думаю сама не знаю о чем.
ПИСЬМО ВАН ХЕЛЗИНКА К МИССИС ХАРКЕР 25 сентября, 6 часов. Дорогая мадам Мина, я прочел удивительный дневник вашего мужа. Можете спать спокойно! Как это ни страшно и ни ужасно, но все же это правда! Ручаюсь своей головой! Может быть, другим от этого хуже, но для вас и для него во всем этом нет ничего страшного. Ваш муж очень смелый человек и смею вас уверить - я хорошо знаю людей - что тот, кто может спуститься по стене, как он это проделал, да еще найти в себе мужество вторично проделать то же самое - у того потрясение не может быть продолжительным. Мозг и сердце его здоровы, за это я ручаюсь, даже не исследовав его; а потому будьте спокойны. Мне придется о многом его расспросить. Я буду рад повидаться с вами, поскольку только что узнал так много нового, что положительно не могу прийти в себя; надеюсь на свидание с вами. Преданный вам, Авраам Ван Хелзинк.
ПИСЬМО МИССИС ХАРКЕР К ВАН ХЕЛЗИНКУ 25 сентября, 6.30 вечера. Милый доктор Ван Хелзинк! Бесконечно благодарна вам за ваше любезное письмо, столь облегчившее мне душу. Но неужели это правда, и такие ужасные вещи могут происходить на самом деле; какой ужас, если этот господин, это чудовище действительно в Лондоне! Страшно даже подумать об этом! Я только что получила телеграмму от Джонатана: он выезжает сегодня вечером в 6.25 из Лаунсестона и будет здесь в 20.18, так что сегодня вечером я уже не буду волноваться. Поэтому прошу вас прийти к нам завтра к завтраку к восьми часам, если это не слишком рано для вас; если вы торопитесь, то можете уехать в 10.30, тогда вы будете в Паддингтоне в 2.35. Ваш преданный и благодарный друг. Мина Харкер. ДНЕВНИК ДЖОНАТАНА ХАРКЕРА 26 сентября. Я надеялся, что мне больше нечего будет вносить в этот дневник, но ошибся. Когда я вечером вернулся домой, у Мины был уже приготовлен ужин; после ужина она рассказала о визите Ван Хелзинка, о том, что она дала ему оба дневника, и о том, как она за меня беспокоилась. Она показала письмо доктора, в котором он говорил, что все случившееся - правда. Это сразу поставило меня на ноги. Я сомневался в реальности происшедшего, и это меня угнетало. Но теперь, когда я знаю наверное, я ничего не боюсь, даже самого графа. Он, как видно, все-таки решился приехать в Лондон, и тот, кого я видел, был несомненно он. Он теперь помолодел. Ван Хелзинку суждено сорвать с него маску и разыскать его. Мы поздно сидели и беседовали об этом. Мина одевается, а я сейчас отправляюсь в гостиницу за Ван Хелзинком. * * * Мне кажется, он удивился, увидев меня. Когда я вошел к нему в комнату и представился, он взял меня за плечо и, повернув к свету, сказал предварительно хорошенько меня разглядев: - Но ведь мадам Мина сказала, что вы больны, что у вас было потрясение. Мне было странно слышать, как этот добрый, серьезный старик называет мою жену "мадам Миной". Я улыбнулся и ответил: - Я был болен, у меня было потрясение, но вы меня уже вылечили. - Каким образом? - Вашим вчерашним письмом к Мине. Я был в большом сомнении, и все казалось мне неестественным, я не знал, чему верить, я не верил даже своим собственным чувствам. Не зная, чему верить, я не знал, что делать, и все продолжал думать над тем, что меня губило. Гибель казалась неминуемой, так как я перестал доверять себе. Вы понятия не имеете, что значит сомневаться во всем, даже в самом себе. - Да, - сказал он, улыбнувшись, - вы - физиономист. Здесь каждый час для меня - наука. Я с удовольствием пришел к завтраку; вы простите мне, сэр, похвалу старика, но должен зам сказать, что вы на редкость счастливый человек, так как у вас необыкновенная жена. Я читал все ее письма к бедной Люси, и в некоторых из них говорится про вас так, что хотя я знаю вас всего лишь несколько дней, да и то по рассказам других, все же я предлагаю вам свою дружбу. Мы пожали друг другу руки. - А теперь, - продолжал он, - позвольте попросить вас о небольшой услуге. Мне предстоит трудная задача, но я не знаю, с чего начать. Вы можете помочь. Расскажите, что было до вашего отъезда в Трансильванию? Впоследствии мне понадобится еще кое - что, но пока и этого довольно. - Послушайте, сэр, - сказал я,-то, о чем вы говорите, касается графа? - Да, - ответил он. - Тогда я весь к вашим услугам. Так как вы уезжаете поездом в 10.30, то у вас не будет времени прочесть бумаги сейчас, но я дам вам всю имеющуюся у меня пачку, можете взять ее с собою и прочесть в поезде. После завтрака я проводил его на вокзал. Прощаясь, он сказал: - Может быть, вы приедете в город с женой, если я попрошу вас? - Мы оба приедем к вам, когда хотите, - ответил я. Я купил ему местные утренние газеты и вчерашние лондонские; пока мы стояли у окна вагона в ожидании отправления поезда, он перелистывал и просматривал их. Вдруг глаза его остановились на чем-то в "Вестминстерской газете". Он побледнел, внимательно прочел и тихо простонал: - Mein Gott! Mein Gott!<Mein Gott (нем.) – Боже мой.> Так скоро! Так скоро! Мне кажется, что он совершенно забыл обо мне. Тут раздался свисток и поезд тронулся. Это заставило его опомниться, он высунулся в окно, замахал рукою и крикнул: "Привет мадам Мине! Напишу вам, как только успею!" |
|
Если есть какие то предложения то мы готовы выслушать их и в ближайшее время ответим вам. Присылайте ваши варианты на один из следующих адресов. mevriks@mail.ru lunamagic@narod.ru |
|
В следующих частя мы будим писать продолжение истории (Дракула) и Анекдоты (отобраны Mevrik'ом)!!! А также продолжим писать заклинания. |